|
Любой, кто хотя бы кратко просматривал исторические файлы знает, что если в чем-то замешаны орки, то следует ждать уйму проблем, уйму затраченного времени и, обычно, уйму крови. Они были универсальным фактором фрага, и все, чего они касались, превращалось в кровавое месиво, в прямом и переносном смысле. Конечно, валхалльцам только и хотелось, что наподдать зелененьким, по причинам, которых я тогда не понимала, но я отнеслась к ситуации с куда меньшей радостью. Конечно, будь я обычным солдатом, кампания была бы для меня просто вечеринкой – ведь твой мир состоит из того, чтобы отправиться, куда скажут, и стрелять там во все нечеловеческое. Мне же досталась роскошь, или же тяжкая ноша, в зависимости от ситуации, смотреть на вещи шире.
У нас в распоряжении было в лучшем случае семь полков, но скорее это было четыре полка и возможно, остатки еще трех, из которых можно будет собрать один смешанный полк до конца кампании. Тяжелое вооружение, что у нас было, станет нашей передовой частью, вместе с одним из пехотных полков, против линий Тау, в то время как остатки наших сил двинутся против угрозы орков. Так как Тау контролировали большую часть окружающих систем, и нам недоставало флота для полной блокады, Тау легко могут получить подкрепление, когда захотят. Что же касается орков, никогда не знаешь, сколько их. Кажется, что всегда рядом есть еще одна орда, и она в прямом смысле появляется из ниоткуда, когда ты уже вроде бы их поубивал. Огромное пространство джунглей на планете делало оценку их численности только еще более затруднительной. И все равно, могло быть хуже, если принять во внимание, что это не мы первыми прибыли на планету.
Но мы надеялись, что то, что врагов так много, сыграет нам на руку. Как объяснил мне Каин, Тау следовали какой-то философии, которую они называли «Всеобщим Благом», более менее утилитарная точка зрения на жизнь. Их империя, которая, кажется была основана на объединении разных существ в один единый коллектив, сильно полагалась на мутуализм отдельных индивидов. В каком-то смысле, их империя сохраняла гармонию, что когда-то была в Империуме, в Золотые Века, и я могу лишь надеяться, что еще буду тут и увижу выражение их самодовольных синих лиц, когда все вокруг них начнет разваливаться. Привносить разные идеологии и расы в единый коллектив, значит создавать какие-то трения, и их методология объединения, мирным, военным, принудительным ли методом просто напрашивается на крупное восстание одного из меньших «членов общества». Их наивностью можно было бы воспользоваться в нашу пользу, так как Тау без проблем развернули бы свои пушки от нас в сторону орков, если это послужит «Всеобщему благу». Ну, если один из моих врагов хочет помочь мне пристрелить врага побольше, я ему позволю. Со всеми тем беспорядком, что приходит с войной, следует позволить им принять на себя главный удар, а потом просто придти и дочистить остатки.
Если честно, я удивлена что Тау так далеко зашли. Не будь Империум так занят более срочными бедами, они бы и половины того, что есть у них сейчас, не добились.
И все же, пусть даже Тау воевали для нас с орками, это все равно будет тяжелая битва. У нас не было точной информации об орках на Виридисе, и сравните это с обычным «мало информации об орках», что обычно мы имеем в таких ситуациях. И хотя обычно Империум отслеживал основных военных вождей, прибытие этой орды застало Империум, а также жителей Виридиса, врасплох. Что изумило нас еще больше, так это казалось, что орки преодолели серьезную дистанцию, и проигнорировали большинство куда более защищенных планет, направляясь к Виридису (и избежав тем самым больших боев, что обычно больше всего волнует орков). И по их внезапной удаче, они оказались прямо в центре большой битвы. Уверена, они умерли с радостью, когда это узнали.
Хорошие новости, разведка доносила, что это не был полноценный «Ваагх», а просто небольшое племя. К сожалению для нас, это все равно значило, что нам предстояло иметь дело с большой толпой разъяренных орков; это переводилось, как «иметь дело с сотнями тысяч орков». Правда оказалась и близко не так плоха, но мы никак не могли узнать об этом в то время. Для наших незначительных сил, тысяч в двадцать, зависит от количества выживших, оставшихся на Виридисе, это было пугающим, и использовать Тау в роли живого щита показалось лучшим способом достичь успеха. Конечно, была возможность, что Тау не понадобится ничья помощь, и мы шагнем сразу в пекло и будем немилосердно вырезаны. Эта кампания в конце концов научила меня одному важному уроку о Тау: их техномагия может показаться именно настолько жуткой, как о ней говорят, если не еще страшнее, но вся их сила все же может быть побита верой и решимостью человечества.
Ну и крак-ракета тоже часто помогает.
Сообщение лорда-генерала о присутствии орков во время брифинга нас не обескуражило, ну или же у остальных было достаточно опыта, чтобы это скрыть. Лично же я почувствовала, как во мне нарастает нервозность. Я надеялась на маленькую гражданскую войну или восстание, а вместо этого получила войну против трех противников, и при этом именно у нас была самая маленькая на поле битвы армия. Помню, техножрец посчитал и объявил, что у нас 92.714 процентов на то, что мы столкнемся с «ужасным смертельным опытом». Эти цифры спустя несколько часов погнали меня к ближайшей бутылке амасека. После того, как лорд-генерал закончил брифинг, мы остались попрепираться на тему других деталей, вроде той, кто должен ехать с ротой тяжелой артиллерии. Странно, но Каин не был особенно заинтересован в том, чтобы эту привилегию получили валхалльцы. Он, как мне показалось, наполовину сердечно попытался поддержать резоны Кастин, но мои наблюдения можно назвать в лучшем случае спекулятивными. Подозреваю, он просто не хотел приземляться последним, учитывая, что расчеты Крига дольше всех будут грузиться на транспорты, а значит выбросятся последними. Может быть он хотел встретиться с зелененькими, как и остальные валхалльцы. Лично я была бы только рада иметь дело с орками, потому что мне казалось, по крайней мере в уме, что разделаться с этими громадными здоровяками будет полегче. Я была приличным стрелком, и могла вогнать лазболт орку между глаз, и мой лазпистолет легко мог пробить их тупые черепа.
Еще часы мы обсуждали первичную стратегию и тактику, используя карту Вертенса. Ничего конкретного, придумать не удалось, к тому же мы обладали лишь обрывочными данными, который к настоящему моменту устарели часов на двадцать-сорок. Разные офицеры выдвигали разные предположения, в зависимости от того, какая часть Вертенса будет под контролем имперских сил на момент нашей высадки, наихудший сценарий – если космопорт будет уже не под нашим контролем, в таком случае, нам придется сражаться как бешеным, чтобы вытолкнуть вражеские силы, и импровизировать при первой же возможности. Чем дальше продвигалось планирование, тем меньше я была уверена в успехе миссии, что проистекало из недостатка стратегии, потому что основной консенсус гласил: «разберемся с этим на месте», что на самом деле означало: «я на фраг понятия не имею, что дальше делать»; и это было против всех моих обычаев. Моя вера в Императора осталась непоколебима, но Он не собирался сходить с трона и поражать орду крутских воинов, буде я сделаю неправильный шаг от того, что, во имя Императора, понятия не имела, куда идти и где место сбора. Я не доверяла себе в вопросах планирования на лету, и это было именно тем, за что мои наставники в схоле меня пилили... За это, и еще за манеру слишком часто извиняться.
К концу собрания я была готова найти Пенлан, вручить ей мой лазпистолет и велеть на этот раз получше прицелиться. То, что Кастин уговорила остальных полковников предоставить 597-му честь приземлиться первыми, а значит, что во все это дерьмо мы первыми вслепую вляпаемся, мне не слишком помогло. Каин наверное заметил мою нерешительность, потому что успокаивающе похлопал по спине, когда мы выходили, напомнив, что все редко бывает так плохо, как кажется на первый взгляд. И конечно, он был прав... Всегда бывает много, много хуже.
Мне удалось ускользнуть от других после собрания, из-за беспокойства, что остальные легко заметят мои мрачные предчувствия, хотя Каин их уже отметил. Но я не хотела, чтобы другие, а под другими я имею в виду Броклау и Кастин, заметили в каком я состоянии. Я все еще была для них чужаком, и пусть потихоньку они начали мне доверять, моей главной надеждой стать настоящей частью полка, было показать себя во время предстоящей кампании, и задача эта была бы куда менее пугающей, если бы мысль о ней не ужасала меня до желания трястись вплоть до ботинок. Каину практически пришлось спасти весь полк, чтобы заслужить их бесконечное доверие, как я могла надеяться на что-то хоть отдаленно близкое?
Так как, судя по корабельным часам, не говоря уже о моих внутренних, время шло к вечеру, я решила удалиться в свою каюту, надеясь поближе познакомиться с бутылкой спиртного и перерыть все возможные инфопланшеты, что найду, о тактике орков и Тау, хотя это было не лучшей мыслью, раз уж я хотела о них забыть, когда лягу спать. Вспоминаю, как читала о том, как тяжелое вооружение Тау пробило дыру в танке, и чистая скорость снаряда создала такой вакуум, что танк не взорвался, а высосался наружу через дыру, вместе со всей командой. Мысль о возможности превратиться в неразличимое пятно на земле была вовсе не приятной. Если я умру, я по крайней мере хочу, чтобы меня нормально похоронили, ну или в крайнем случае, опознали.
Спустя несколько часов такого времяпровождения, и по прочтении особо устрашающей главы о том, как вспомогательные войска крутов особенно наслаждаются уничтожением войск на территории джунглей, я уже настороженно относилась к своему решению заливать мозги алкоголем и заливать в них полезную информацию одновременно. Обе задачи с успехом провалились, потому что сознание мое все еще работало, а то, что я читала, в памяти не оседало. Где-то между клятвами, что вот это будет последний стаканчик, и руганью, что выпила слишком много, я убедила себя, что мне надо освежиться, и смогла дойти до обзорного отсека, который еще и использовался на этом корабле как зал для молитв, по крайней мере, так я догадалась по изображением Императора, украшавшим комнату. Мне же тут досталось лишь место поглазеть наружу... Не то чтобы вид был приятный. В отличие от успокоения, что приносило разглядывание безграничного пространства космоса, губительные потоки варпа нисколько не успокаивали. Передо мной растекались завитки красного, фиолетового, розового, черного цвета. Трудно было вообразить, что этот бешеный водоворот нес в себе все гнев, ненависть, жадность и злобу, зачумившие всю вселенную – в этом была какая-то странная красота, если конечно забыть об аспекте «расчленю твою плоть и пожру душу», что приходит с ней. Если бы кто-то мог нарисовать абсолютный, ничем не сдерживаемый хаос, то это было бы самое близкое к этому.
Должно быть я на время впала в транс, потому что крепко испугалась, когда кто-то похлопал меня по плечу, и почему-то я подумала, что снова столкнулась с порождением варпа. Комиссара Ваффанса несколько развеселила моя реакция; то есть, очень развеселила, и потребовалось несколько угроз его физическому здоровью, чтобы он перестал хихикать.
– Если вам понадобился совет, то думаю, вы не туда смотрите, – сказал Ваффанс, когда наконец унял свой смех. – Но серьезно, что вы делаете здесь в такой час? По тому, как вы выскочили из зала собраний, я решил, что вы собираетесь лечь спать.
– Я думала, что лягу, – объяснила я, стараясь скрыть свое опьянение, – но вместо этого начала проглядывать тактические доктрины. И изучать стратагемы пехотных формирований можно столько, что кажется, что мозг сейчас вытечет из черепа.
Я задала ему тот же вопрос, потому что вдруг поняла, как странно видеть Ваффанса так далеко от кают его полка.
– Комиссар Каин устраивает небольшую посиделку для других комиссаров, – пояснил он. Карты, выпивка, орешки каба; все хорошее. Думаю, у него не было шанса вас предупредить, учитывая, как быстро вы ушли.
Так как солдатам технически было запрещено играть в азартные игры во время задания, играть с ними нет возможности, или, что точнее, они не стали бы играть с вами, потому что проигрывать комиссары не любят. А вот сыграть с коллегами комиссарами честно, тем более, что такие возможности дают нам лучшее понимание того, как работать рядом с остальными. Так как комиссары обычно друг другом не командуют (исключая неписаное правило, что следует уважать мнение более старшего комиссара в вашем полку, откуда и идет мое подчинение Каину), то во время общения требуется больше дипломатии, и что бы там не говорили, палкой свои резоны в другого комиссара не вобьешь.
Каин, как всегда, был рад меня видеть, хотя, подозреваю, дело было в том, что он знал, что я полный профан в карточных играх, но так как я не особенно была привязана к своим деньгам, то решила, что могу расстаться с частью их во имя духа единства среди коллег. С нами был Рен, при явном отсутствии Стимпсена, чью доверчивость следовало расценивать как обузу, и комиссар из кастафорейского полка, чье имя я не могу вспомнить, как бы не пыталась. Все, что я о нем помню – это то, что он отлично играл, и хорошо нажился в тот вечер, в основном за мой счет. К всеобщему не-удивлению, Рен был счастлив меня видеть и весь вечер удерживал на мне свое внимание. С другой стороны, зато Каин бесстыжим образом пользовался этим недостатком сфокусированности на игре. Как и я, несколько раз за вечер. Главной темой болтовни в тот вечер было, что ожидать от текущей ситуации, и мы делились своим опытом встреч с орками и Тау, то есть мне говорить приходилось крайне мало.
Пару раз Ваффанс спросил, почему я так молчалива, и в итоге я с неохотой призналась, что никогда не видела ни орков, ни Тау. За кадетские годы я имела дело только с подавлениями восстаний и мелкими культами еретиков, хотя я не стала рассказывать им, как давно это было. Мое признание заставило Ваффанса разразиться длинной и запутанной речью о внутреннем устройстве военной машины Тау, из его личного, многочисленного опыта. Почти весь вечер я внимала ему почти с восторгом, к неудовольствию Рена, и могу признаться, что большей частью я преувеличивала свое восхищение, чтобы позлить его. Когда с течением ночи запасы орехов и выпивки были уничтожены, наша болтовня стала менее информативной, но более громогласной. Каин рассказал, как он однажды на Гравалаксе лицом к лицу столкнулся с формирователем крутов, на что Рен ответил старой историей о том, как он такого формирователя распотрошил. Несмотря на опасения, что вызывал во мне Рен, нельзя было не признать, что он опытный солдат и умелый боец. Его низкое мнение о других означало, что у него всегда был запасной план на подходе, когда дела становились плохи, и он не боялся запачкать руки, чтобы выбраться из ямы (хотя потом от него долго можно было слышать о его сожалении).
– В городском окружении прежде всего следует искать костюмы-невидимки Тау, – объяснил Ваффанс после новой раздачи, ближе к концу вечера. – В отличие от большинства Тау, которые стараются держаться как можно дальше, невидимки предпочитают приблизиться и ждать в засаде. У них есть оружие, похожее на мелту, может расплавить бок Химеры. Даже с хорошим ауспексом их трудно разглядеть, и к тому времени, как вы поймете, где они, ублюдки уже смотаются.
– И как же их остановить? – невинно спросила я, раскладывая свои карты и подавляя улыбку при виде того, какая сильная мне досталась раздача.
– Или кому-то повезет, и он увидит их заранее, – ответил вместо него Рен, – или молитесь, чтобы кто-то заметил, откуда пришел выстрел, что подбил передний танк.
– Еще могут помочь несколько дымовых гранат. Может эти ублюдки и невидимы, но они довольно большие, – добавил Ваффанс.
– Главное, не дайте им загнать вас в угол. Когда они это сделают, они спокойно разнесут вас на куски, – участливо подсказал Каин, делая ставку. Я заметила, что он начал не крупно, на за вечер я убедилась, что Каин в картах грозен, наверняка за счет своего умения просчитывать других людей. К этому добавлялась и его невозмутимость, и я не смогла бы прочитать по его лицу, даже если бы он приклеил карты себе на лоб.
– Ну, мне об этом не надо беспокоиться, я поеду на Панихиде Предателя, – сказал Ваффанс с каким-то детским восторгом в тоне.
– А что это? – спросила я, наверное, слишком пьяная, потому что выглядела полной дурой, что сразу не поняла.
– Штормовой Клинок, дорогая. Конечно, имя не слишком годится в этих обстоятельствах, но думаю, всем будет плевать, когда мы начнем разносить танки Тау на куски, – в любое другое время я бы врезала тому, кто осмелится назвать меня «дорогой», но я была слишком пьяна, Ваффанс слишком очарователен, и он имел доступ к очень большому танку, что здорово уложился бы в мои фантазии, если бы мне захотелось. – Когда мы высадим ее, можете считать войну оконченной, потому что нет ничего, что Тау может послать против нее, и что мы не разнесем на части.
– Не будьте слишком самоуверенны, дружище, – предупредил Каин. – Эти Тау – беспринципные фрагеры, и если предоставить им хоть какую-то зацепку, они разнесут все в щепки.
– Я ездил на ней много раз, Каин, и я знаю, как вести себя под огнем, – заверил его Ваффанс, бросив еще один долгий взгляд на карты, прежде чем сбросить их. Чрезмерно расчетливый кастафорейский комиссар последовал его примеру, бросив замечание о том, как твердо его люди сражались против орков и еретиков, и что Тау станут ценным дополнением к истории их полка.
– Если вы спросите мое мнение, Панихиду Предателя следует отправить на землю первым же транспортом, как можно скорее. Если отчеты разведки верны, то нам сразу же понадобится тяжелое вооружение, чтобы отбить атаку рыб-молотов и боескафандров.
– А если их небесные скаты наготове? – спросил Рен, исключительно затем, чтобы поспорить с Ваффансом, потому что все уже знали ответ на этот вопрос, кроме меня. Насколько я помнила, «небесными скатами» назывались какие-то ракетные танки Тау. Судя по всему, легко было догадаться, что Рен пытался впечатлить молодого комиссара. – Все, что им будет нужно – один или два таких, и ваш драгоценный танк разметет по нескольким городским кварталам к всеобщему удовольствию. Лучше отправить вниз пехотные полки, чтобы обеспечить безопасное приземление и захватить соседнюю территорию.
– Полагаю, это превращает нас в пушечное мясо, а? – заметила я. Учитывая, что валхалльцы удостоились «чести» приземлиться первыми, я не очень радовалась перспективе быть целью противовоздушных ракетных батарей где-то в городе.
– Все мы пушечное мясо, – возразил Рен, хотя он пытался скрыть свою особую заботу обо мне. – Смерть на службе Императору – величайшая честь. И все же, если мы хотим вернуть эту планету Империуму, нам понадобится тяжелое вооружение Крига. Если пара-другая транспортов пропадет, но будет добыта общая победа, то эта жертва не будет тщетной. И к тому же, если я верно припоминаю, привилегия вести первый транспорт принадлежит комиссару Каину.
Очевидно, это было именно так. У Каина была репутация человека, всегда спускающегося на первом транспорте, когда дело заходит о зоне боевых действий и он, как и многие другие солдаты, не любил болтаться в воздухе, пока другие заслуживают славу. Лично я была рада, что это не буду я. Пытаться удерживать полк в одиночку, пусть даже короткое время, казалось мне в то время жуткой перспективой. Каин едва кивнул, когда услышал, что упомянули его имя, все еще изучая свои карты, прежде чем сделать ставку.
– Если услышите по вокс-передатчику, что я ругаюсь как матрос, то лучше не садитесь в следующий транспорт, – мрачно пошутил он, из-за чего мы с Ваффансом надолго захихикали. Остальные двое не разделили чувство юмора Каина. Пока ставки продолжали расти, а моя уверенность в своих картах двигалась в противоположном направлении, Рен решил, что попытка меня впечатлить не стоит содержимого его кошелька, и пасовал. Остались только мы с Каином, в сражении за право заставить другого сморгнуть, и мои шансы понижались на глазах. Он самоуверенно улыбнулся мне и скрылся за чайником танны, только для того, чтобы с разочарованным видом поставить его обратно:
– Юрген! Не мог бы ты принести мне новый чайник танна? Кто-нибудь еще хочет?
– Я бы с удовольствием, пожалуйста, – сказала я, хотя и не была в этот момент заинтересована в напитке. В любом случае, это остудило мои нервы, и в тот момент мне нужно было все, что шло мне на пользу, чтобы выиграть эту партию и остаться в игре. Моя горка фишек выглядела особенно жалко в сравнении с другими. Через несколько секунд нас поприветствовал характерный запах Юргена, который совершенно перебил запах самого чая.
И теперь, несмотря на мои первые жалобы на биотический глаз, за время кампании я научилась ценить его полезные качества. Кроме великолепно острого и улучшенного периферийного зрения (хотя слева периферийное было еще несколько ограничено), мой биотический глаз мог видеть в два раза лучше обычного, и различать такие мелкие детали, как отражение в металлическом боке чайника танна. На короткий момент я смогла увидеть весь набор карт Каина, когда ему наливали чай, и мне понадобилась каждая капля выдержки, что во мне нашлась, чтобы притвориться, что я не видела, какая это слабая комбинация. Было ли это нечестно? Но это был и мой лучший шанс на победу, и к тому же Каин и сам не святой. Я часто видела, как он передергивал в карты, и он легко мог сжульничать, пока обычный человек не видел (а я научилась замечать только через годы общей работы и то благодаря своему улучшенному зрению).
– Думаю... Я поднимаю, – сказала я тем же мало заметно нервозным тоном, что раньше пыталась скрыть. Каин, несомненно, уже заметил мою привычку пить все подряд, что под рукой, когда я нервничаю, и я воспользовалась налитым Юргеном чаем, чтобы усилить впечатление. Мне нравится думать, что хоть однажды, но я смогла перехитрить Каина. Комиссар попался в ловушку почти чересчур готовно, и повысил ставку настолько, что это должно было или заставить бежать со всех ног, или ставить все, что есть. Моя спесь сделала свое дело, и я поставила все, что есть, плюс бросила на стол еще и парочку личных украшений, чтоб повысить общую сумму. Не устрашенный, и уверенный, что я блефую, Каин продолжил подкидывать фишки, пока я не начала задумываться, так грабить мне его или забрать, что дает. И дура я, я решила продолжить. Я достала свой славный лазпистолет и бросила его среди фишек, заставляя пластиковые кружочки подпрыгнуть и раскатиться по столу в симпатичном театральном эффекте. Мне бы хотелось думать, что Каин был изумлен и начал обдумывать свое первоначальное решение, но даже если и так, он этого не сделал. Не говоря ни слова, Каин обдумал свой следующий ход, благосклонно ли сдаться или поискать еще один туз в рукаве, чтобы меня запугать (не то чтобы это было вероятно, учитывая как я обожала свой пистолет).
– Довольно ценный пистолет, – наконец заговорил Каин, его голос был все еще спокоен и совершенно невозмутим. – Единственный в своем роде, я бы сказал.
– Так и есть.
– Сомневаюсь, что эта горка будет ему равноценна, – продолжил он, двинув остатки фишек, и в его голосе было какое-то скрытое намерение, что меня сильно напрягло. – Если вы выиграете эту раздачу, я отдам вам свое место в первом транспорте.
Если мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы скрыть свою радость при новости о том, что у меня комбинация сильнее, чем у Кайафаса Каина, то вы можете себе представить, сколько выдержки мне понадобилось, чтобы не запаниковать на месте, когда я поняла, что сейчас выиграю смертный приговор в качестве подарка на день рождения. Или Каин думал, что я справлюсь.... Или он понимал, какой это огромный риск, и ему нужно было оправдание, чтобы выбраться из этого. Не то чтобы это было похоже на Героя Империума, но в мои молодые и неопытные годы я часто могла прийти к совершенно немыслимым заключениям, которые только усиливали панику в моем мозгу. Оставшись перед выбором или потерять пистолет, или возможно потерять жизнь, у меня оставался только один вариант; я ответила; я выиграла; и мне досталась великая честь забраться в первую железную лодку, что отправится под потенциальные лучи противовоздушной обороны Тау.
Ура мне.
***
Ситуация на Магнус Виридис, к счастью, не ухудшилась в астрономических масштабах, когда наши силы прибыли к системе. Наши корабли с сдержанным энтузиазмом поприветствовали несколько транспортов, что еще оставались на орбите, один из них был, как мне сказали, фрегат Астартес типа Гладиус, и он был единственным, что никак не отреагировал на наше прибытие. Странно было видеть один фрегат Астартес без крейсеров и барж сопровождения, но, как я узнала позже, для этого ордена это было неудивительно. И хотя я мало интересовалась операциями флота, из того, что я узнала на финальном брифинге, стало известно, что Космический флот Тау удерживал дальнюю сторону орбиты, пребывая с нашим флотом в тупике: никакая из сторон не имела преимущества в воздухе, и ни одна особенно не желала бросать свои ограниченные силы в лобовую атаку. Единственными кораблями вне флота были несколько разведчиков с обеих сторон, что облетали орбиту, дабы бдительно друг за другом следить.
И снова скажу, не понимаю я флотскую тактику, потому что я приказала бы нескольким истребителям атаковать разведчиков Тау, но мне объяснили, что это было бы бесполезно, потому что разведчики Тау просто вернулись бы в расположение флота, и в итоге все вернулось бы к тому, с чего и начиналось. Пока на время флоты держались в стороне, потому что потеря многих транспортов поставила бы под сомнение планы эвакуации на случай, если все резко пойдет очень плохою Я едва поняла резоны всего этого, кроме того, что скорее всего наши транспорты не будут атаковать на пути к поверхности, что меня полностью устроило, хотя это и означало, что Тау пользуются теми же преимуществами. Когда отряды начали грузиться на транспорты, я сидела на последнем брифинге с лордом-генералом и остальными офицерами полков, вместе с майором Каррэ на связи, кадианцем, который был старшим офицером остатков имперских сил на планете. Судя по его информации, кадианскому полку серьезно досталось, но их еще оставалось больше половины, в то время как два катачанских полка были объединены в один. Оба полка понесли тяжелые потери, и один из них потерял все свое командование благодаря хорошо спланированному нападению крутов. Именно эта потеря вызвала объединение полков, а не уменьшившееся количество солдат. Силы Тау, совместно с предательскими СПО атаковали город Вертенс, и рапорты о проникновении вражеских солдат на территорию космопорта были все еще смешанными и противоречивыми, когда я улетала. Все было плохо, и если мы и не начнем стрелять уже на подлете к приземлению, то точно начнем на несколько секунд позже. Контроль над городом сохранялся в пропорции шестьдесят на сорок в нашу пользу, но если мы не высадимся как можно раньше, то эти цифры быстро изменятся. Отделения были окружены и изолированы, и если мысль Каина оправдается, времени им останется немного.
Пока шли приготовления к отлету, нервозность снова начала расти. Я могу описать атмосферу в транспорте как хорошо контролируемый энтузиазм, потому что каждому бойцу в транспорте не терпелось вступить в бой, в отличие от меня. Я все еще была несколько напугана, что мою голову разнесут в ту же секунду, что я ступлю на рокрит. Полковник Кастин обсуждала какие-то последние моменты с командиром роты, с которой я приземлялась, капитаном Суллой, пока я получала последние наставления от Каина.
– Нервничаете? – спросил он, хотя полагаю, он и так знал ответ по одному моему виду.
– С чего вы только взяли?
– С бронежилета под вашей шинелью, – ответил он, проведя костяшками пальцев по нагрудным пластинкам. – Не очень поможет против плазменного оружия Тау.
– Думаю, как комиссар вы понимаете, что нужно пользоваться всем, что идет на пользу боевому духу, – по этой же причине с моей шеи свисал кригский противогаз, пусть я и не ожидала газовой атаки или чего-то столь же архаичного от технологий Тау.
– Довольно верно, – сказал он, глядя мимо меня на полковника и капитана, разговаривающих рядом с основным пандусом. – А теперь последние пара советов, малыш; держи голову как можно ниже; продолжай двигаться; и не своди глаз с Суллы. Она постарается победить в одиночку всю чертову армию Тау, если ты дашь ей такую возможность. Держи ее под контролем – нам нужно, чтобы вы обеспечили нам безопасное приземление, чтобы остальные наши силы смогли приземлиться и выгрузиться. Понимаете меня, комиссар Авель? От успеха этого приземления зависит прибытие подкрепления.
– Я знаю, что на кону, комиссар Каин, – твердо ответила я, чувствуя, как ко мне возвращается уверенность в себе, несмотря на взваленный на меня груз. Полагаю, я из тех, кто лучше работает под давлением, подобно тем, кто, будучи загнанным в угол, сражается как Астартес, если речь идет о жизни и смерти. Для кригца жизнь и смерть не имеют значения, но поставьте на кон успех или провал миссии, и даже Хорус не остановит меня от достижения цели. – Мы вас не подведем.
– Если бы я сомневался, я бы не позволил тебе занять первый транспорт.
Призывающий крик Кастин заставил меня поторопиться, чтобы транспорт не ушел без меня. Забравшись по пандусу, я оглянулась на Каина и Кастин, стоящих у подножья, пока Каин что-то там ораторствовал о чести, славе и об Императоре, чего я наслушаюсь еще от него за наше время вместе. И клянусь, даже слушая это в сотый раз, я и тогда воодушевлялась. Возможно это лишь свидетельство его харизмы – не имело значения, что он говорил, просто то, что говорил это он, было достаточно для твоего духа. Пока люк закрывался, и Каин с Кастин пропадали из виду за тяжелой металлической пластиной, я в последний раз им отсалютовала и провозгласила, что Император защищает, в основном ради театрального эффекта для солдат позади меня. Пока я пробиралась на свое место мимо этих солдат, я порадовалась при виде того, как хорошо они были подготовлены к бою с момента высадки; лазганы они держали готовыми на коленях; с ног до головы заправленные дополнительными зарядными ячейками, флягами с водой и медпакетами. Каждый из них знал, что если мы не сможем сразу же зачистить зону приземления, то тащить с собой дополнительные сумки смысла нет. Я влезла на сидение между капитаном Суллой и тяжело вооруженным штурмовиком, у которого, как и у меня, была привычка носить полный головной убор, в том числе и противогаз, вне зависимости от нужды. Судя по тому, как он не пошевелился при виде меня и по его полному безразличию к моему прибытию, он решил немного поспать перед высадкой. Император знает, что если на земле дела пойдут туго, то нам долго придется сражаться без отдыха.
– Все готово, капитан Сулла? – спросила я просто чтобы спросить.
– Как всегда, комиссар, – ответила она, хотя я и уловила нотку разочарования в ее голосе (ну или же это был эффект пения двигателей на заднем плане). Я же полагаю, что она была разочарована, что ей досталась Авель вместо куда более желанного Каина.
Когда двигатели взревели и корабль наклонился вперед, даже я по своему скудному опыту поняла, что мы уже в космосе, и что теперь наш путь – на планету внизу. Смерть или слава ждали нас на улицах Вертенса, вместе с кучей ксеносов и предателей. Говоря военным языком, тут-то веселье и начиналось.
|
1097
0
