|
Иногда девочка дремала, едва не сползая с седла и опираясь спиной на молчаливого охотника. По крайней мере, Шадэ казалось, что она дремала. Пейзаж менялся, серый блеклый день сменяла непроглядная ночь, а холод, оцепенение, сковавшее тело эльфийки, никуда не уходили. Душой владел страх.
Тэмар с опаской проводил тонкими пальцами по лбу маленькой незнакомки — ее бил озноб, а кожа была горячей и влажной, жар не спал к глубокому вечеру. Девочка бредила, а когда на кратчайшие мгновения приходила в себя, ее аметистовые глаза полнились ужасом и отчаянием. Чувствовала ли она свою судьбу? Видела ли больше, чем мог себе представить Охотник? Редкие блестящие капельки слез, похожие на драгоценные камешки, скатывались из-под густых полумесяцев ресниц.
Устроив краткий привал, Тэмар укутал эльфийку в свой меховой плащ, разорвал льняную рубашку и перевязал ее пораненные о корни ступни. Стоило поднести к бледным губам горлышко фляжки, Шадэ забилась в руках эьфа, мучимая тяжелым кашлем. На второй день к полудню ее начало рвать, а слабость стала просто ужасающей — и Тэмар приготовился к самому худшему. Возможно, было бы куда проще оставить ее у какого-нибудь поселка, на отвале дороги, но ему даже представлять не хотелось, какова тогда будет судьба ребенка и кто найдет ее, беспомощную и беззащитную...
Скудных запасов вещевого мешка хватило ненадолго, часть одежды Охотник безжалостно перевел на бинты, часть — перекроил на одежку, выбрасывая испачканные и промокшие от обильного пота рубашки. Еще никогда он не посвящал своих навыков себе подобному, заботясь исключительно о животных. Состоя на службе и охраняя границы, Тэмар не раз видел тяжело раненых соплеменников, о них заботились целители и друиды — и то была великая тайна, таинство, волшба, которая давала надежду. Оставаясь с умирающей девочкой где-то в чаще леса и не имея в запасе даже самого простого эликсира, эльф ощущал лишь беспомощную злобу.
Ночью становилось холоднее, но приходилось рисковать и разводить огонь — поездка в одиночестве заняла бы куда меньше времени. Волк заметно отощал, с укором поглядывая на хозяина и на свернувшийся в меховой накидке дрожащий клубок. Однако Тэмар не отпускал его надолго — зверь должен был охранять и греть малышку, пока сам Охотник искал добычу, порой уходя довольно далеко от лагеря.
Все ближе были мощеные светлым камнем дорожки леса Вечной Песни, сердце рвалось под сень золотых деревьев, трепетало в предвкушении видения стен родного города... И сжималось, стоило отвести взгляд от главных врат и узреть разруху и широкий черный безжизненный шрам, полосу земли, участь высоких эльфов, рубеж и оплот...
Остановившись у небольшого ручейка, Тэмар вновь полез в сумку. Рука коснулась мягкого гладкого шелка — тончайшая туника была подарком матушки перед дальней дорогой, но случая облачиться в переливчатую синюю ткань так и не представилось.
Сомнения рассеялись, стоило взглянуть на изрядно побледневшую спутницу. Глубокий лиловый оттенок ее кожи истаял, уступая место нездоровому, белому, под запавшими глазами сгущались серые тени, черты лица опасно заострились. Ловкие руки Охотника облачили эльфийку в тунику и впервые за все путешествие он улыбнулся — богатая ткань дарила приятный холодок, а сама расшитая узорами рубашка пришлась малышке настоящим платьем. Ажурно плетеные кружева на рукавах скрыли тоненькие пальчики, распущенный ворот то и дело соскальзывал с угловатого плечика.
Обрезав ножом кожаный шлем, Тэмар сделал из него подобие шапочки — Транквиллион был уже близок, и тамошние обозленные вечным противостоянием сородичи могут запросто расправиться с беспомощным врагом. Пусть и ребенком. Плотная полоса кожи прижала острые ушки Шадэ, пряча их от посторонних глаз, как и несвойственный эльфам крови лунно-серебристый цвет волос. Тонкий слой белой глины окончательно скрыл принадлежность малышки к расе утраченных века назад родичей.
Поплотнее запахнув плащ, Тэмар прижал к себе эльфийку одной рукой, второй придерживая у бедра арбалет. Волк несся через лес напрямую, словно бы чувствуя опасения своего хозяина — пойманная в Призрачных Землях добыча едва дышала, стук ее сердца был слабым и ломко-неровным.
Охотник остро чувствовал приближение к дому: тени таяли, уступая золотому свету, ореолом окатывающему шелестящие вечной мелодией деревья. Руины поселений гордой расы выступали из лесных лабиринтов жемчужинами, пурпур опавших листьев напоминал о пролитой крови...
У самой заставы путь Охотнику преградили груженые скарбом телеги. Очевидно, нежить вновь усилила атаки, и жители прощались со своими домами, оставляя несколько десятков воинов прикрывать скорбное отступление под защиту стен столицы.
Один из стражей, разглядев приближающуюся верхом фигуру, махнул остальным, и воины опустили оружие.
— Что у тебя, охотник? — Вежливо, но ощутимо прохладно осведомился возглавляющий оборону маг, облаченный в пурпурную мантию с черно-золотой отделкой.
Тэмар еще крепче прижал к себе меховой кулек, стараясь успокоить сумасшедшее сердцебиение. Он был готов лгать — и кому? Тем, кого клялся защищать и защищал, уходя на службу из Серебряной Луны, принося присягу и проливая кровь. Но это ощущение дрожи под ладонью, инстинктивного страха, это доверчивое пожатие маленьких пальчиков, слепо сжимающихся на вороте его плаща...
— Моя больная племянница, ее семья погибла, я везу ее в город, к лекарю. — Охотник старался говорить как можно спокойнее.
— Что с ней? Надеюсь, это не чума? — Страж подошел ближе с явным намерением удостовериться — не разносимая ли нежитью зараза гнездилась в тельце ребенка.
Меховой капюшон был бесцеремонно сброшен и эльф брезгливо поморщился. Тэмар возблагодарил Солнце за идею обмазать малышку белой глиной — выглядела девочка так, словно отравилась.
— У нее сильный жар... Семью убили прихвостни Плети.
Ропот пробежал по собравшейся у баррикад толпе.
— Это плохие новости, охотник, но и за них благодарим. Мы будем готовы встретить этих ублюдков. Езжай, надеюсь, тебе удастся спасти свою родственницу.
Не дожидаясь напутствий от остальных велеречивых родичей, Тэмра подогнал волка пятками, и вскоре застава осталась позади.
***
Поздним вечером бело-ало-золотой город светился множеством огней — и не пресловутые факелы освещали улицы, а магические кристаллы изгоняли мрак из любого уголка. Полотнища алых с золотом стягов колебал теплый ветерок, сумерки хранили пряность и копили дневное солнце в золотистой пыльце, танцующей теперь сверкающими пылинками в воздухе.
Тэмар осадил своего волка у входа в богатое поместье, принадлежавшее отцу, увы, погибшему, а теперь — находившееся в руках властной и высокомерной матери. Каскад ступеней вознес его к площадке, уставленной живыми цветами, чередующимися с изящными скульптурами.
Показное благополучие... Охотник благоговел, созерцая шпили Серебряной Луны и с отвращением отворачивался, стоило завидеть двери родного дома.
Неприятная пустота эхом витала под куполом обширного холла. Казалось, здесь оставались жить лишь тени да прислуга изредка торопливо миновала пространство перед стремящейся вверх лентой широких ступеней из белоснежного полированного камня. Тончайшие паутинные занавеси трепетали и их шепот был единственным звуком, оживляющим окружающее пространство.
Охотник медленно вышел к середине залы, ступая мягко и осторожно, словно он был в лесу и лишний шум привлек бы внимание жертвы. Статную точеную фигурку высокой женщины он заметил сразу — леди Велена сама больше походила на скульптуру, нежели на живое существо. Лишь изумрудное пламя ее гордого взгляда выдавало силу эмоций — и Тэмар невольно склонил голову перед матерью.
— Приветствую вас, матушка, — его ровный звонкий голос вознесся куда-то под купол.
Эльфийка резко развернулась к нему, полагая, что скорбно-безрадостного взгляда через плечо будет маловато. Взвились золотым вихрем легкие одежды, холодно звякнул широкий наборный пояс из драгоценных металлических пластин, украшенных алыми кристаллами.
Изучающий взгляд подобно грубому обыску прошелся по фигуре сына. Недоумение при виде мехового свертка в его руках выражалось слегка приподнятой бровью.
По спине Охотника пробежали мурашки: он знал, насколько вспыльчива и нетерпима матушка к его поступкам, насколько сильно ее разочарование его судьбой и как часто вслух и без всякой тактичности она сравнивает его со старшим братом...
— Что это, сын? Очередной трофей? — В звучном глубоком голосе уже ощущался холодок презрительного любопытства. Однажды леди Велена в сердцах бросила Тэмару, что уже не ожидает от него ничего, что хоть отдаленно сравнило бы младшего отпрыска со старшим, уважаемым и подающим большие надежды паладином.
— Матушка... — Охотник медленно и осторожно развернул плащ, — Этого ребенка я нашел, проходя трудный и полный опасности путь через Призрачные Земли...
Женщина зашипела, подскочила к нему со скоростью разгибающегося хлыста и с удивительной силой хлестко ударила по рукам. ТО, что Тэмар так бережно вез, заботясь о каждом глотке воздуха и капле воды, безжизненным комом выпало на алый узорчатый ковер. Шапочка слетела с головы малышки и жемчужно-белоснежные волосы ореолом растеклись вокруг ее головы, а ушки распрямились.
— Как ты только осмелился... — Звуки слов падали тяжелыми свинцовыми каплями, — Осмелился принести в свой дом эту тварь?!
Тэмару даже показалось, что мать рада этому поводу. Не пленница, так иное — что бы ни было, а скандал должен был случиться, ему в очередной раз должны были указать на место, сколь долгой ни была бы разлука, встречали охотника всегда одинаково.
— Великое Солнце!
— Матушка, что произошло? — Пожалуй, тепло и понимание в прозвучавшем голосе могли бы усмирить и разъяренного дракона. По лестнице медленно, с достоинством ступал золотоволосый эльф, придерживая полы домашней робы. Его открытое бледное лицо отражало сочувствие, сожаление и только во взгляде плясали искорки интереса.
— Твой брат! Он перешел все границы! Я мирилась с его змейками и паучками, медвежонком, драной блохастой пумой, чучелом дракона!... — Голос леди Велены взвился до оглушительного крещендо, — Но ты только взгляни — он принес в дом своего отца эту синешкурую мразь!
Тэмиэль, бросив озадаченно-недоверчивый взгляд на Тэмара, приблизился к свернувшемуся клубком тельцу маленькой эльфийки. Сердце пропустило удар — он узнал тунику брата и внутренне содрогнулся, предполагая, в какие последствия для охотника выльется его доброта. Но было то, что заставило паладина отступить и сомкнуть на мгновение веки, скрывая ото всех милосердную тень, наполнившую изумрудный взгляд. От детского тельца расходились волны ощутимого жара, тоненькая ниточка жизни маленького врага грозила оборваться.
— Не думаю, что стоит порицать его за это... — Тэмиэль обернулся к леди Велене и, сплетая тонкие пальцы в замок, продолжил говорить, украдкой наблюдая за матерью — та слушала и благородное лицо ее окаменело, — Не сомневаюсь, вам будут многие завидовать... Служанки, да еще такой, пожалуй, не сыскать во всей Орде. Она мала и, видит Солнце, вырастет послушной. А если нет... Вы выиграете тем более. Бои, которых на арене тьма, послужат участью столь равноценной, сколь преданным окажется дитя.
Чувство отвращения с каждым разом подавлять было все труднее, но невозможно сосуществовать в этом золоченом ларце без ежедневной маски... Паладин тревожно оглянулся на Тэмара, однако, Охотника занимала сейчас лишь задыхающаяся на полу малышка.
Эффектная пауза, повисшая после витиеватой речи, возымела успех. Тэмиэль слегка поклонился матери, проявляя уважение к ее решению. Глаза леди Велены просияли — и эльфы, каждый так тихо, чтобы не нарушить отвратительной торжественности этого момента, вздохнули. Паладин внутренне усмехнулся: в который раз оказывалось просто сыграть на всевозрастающих амбициях матери и главы дома.
— Она будет жить в клетке и ходить на цепи! Унесите ее, завтра я хорошенько рассмотрю эту зверушку и придумаю, как применить ее синюю шкуру.
| 
1036
0
