Наташа сама себе удивлялась. Оставив позади обрушившуюся хибару, она едва передвигала затекшие ноги, сожалея и о покинутом костерке и его слабом, но живительном тепле, и о нелепой ужасающей смерти незнакомого и непонятного существа, названного проводниками «изломом». Еще хотя бы пара часов этого спасительного чуткого сна могли бы придать ей сил — так казалось медику. Или стали бы прелюдией к холодной и безразличной ко всему смерти. 

Минуло несколько часов, свинцовая хмарь уступила время серо-розовому смазанному рассвету, морось унималась и расходилась с попеременным успехом, не давая обсохнуть и согреться ходьбой. 

Самойленко тупо и деревянно переставляла ноги, чавкая разъехавшейся от дождя глиной. Усталость наваливалась неподъемным грузом, оттягивая обремененные вещами руки и едва не ломая шею. Косынка тянула вниз, а некрупный питомец, зябко ежащийся в складках ткани, теперь казался пудовой гирей. 

Девушка спотыкалась, но упрямо удерживала равновесие, щурясь и дергая напряженными руками. Мужчины шли ровно, как по начерченной линии, хотя и это, Наташа ручалась, было лишь иллюзией: дорога по левое плечо вскоре исчезла совершенно, а холмы, неровной грядой восстающие справа, наоборот, приближались, пусть и медленнее, чем если бы бежать к ним напрямик. 

Поскользнувшись и опасливо вцепившись в мотнувшуюся в сторону «люльку», медик оглянулась на замыкающего движение Кота. Очевидно, выглядела она жалко. Мокрые волосы, слипшиеся в неопределенного цвета сосульки, облепили бледное осунувшееся лицо Наташи, покрасневшие глаза утонули в серых кругах.

— Ворон! — Негромко, но достаточно для привлечения внимания окликнул спутника Андрей.

***

Привалились путники неплохо. Воспользовались заслоном, остовом проржавевшего грузовика, буквально вросшего в землю всеми четырьмя колесами. Провожатые обкидали машину болтами, обошли кругом, проверяя радиоактивный фон, и, сочтя укрытие в яме под передним просевшим передним мостом надежным, объявили отдых.

Наташа стояла в стороне, старательно сохраняя безучастный спокойный вид. Предательская испарина выступала на лбу, колени ощутимо дрожали, а спина, как ей казалось, скоро должна была воззвать к рассудку вполне человеческим голосом.

Рухнув на указанное место, у колеса, она далеко не с первой попытки стащила рюкзак и развязала узел косынки. Кошак хрипло мяукнул, выпростав наружу передние лапы, растопыривая когтистые пальцы, словно пытаясь ухватить влажный воздух. 

Небо было едино серым, сливаясь с грязно-коричневой землей на горизонте небрежным мазком акварели. Моросить не перестало, но капли касались лица и рук почти незаметно. Теплый колкий свитер изрядно набрался влаги и почти не грел, Наташа зябко ежилась под порывами ветра, про себя констатируя легкий озноб и неприятный жар, угнездившийся в груди.

Негнущимися пальцами Самойленко открыла медицинский саквояж и разложила на коленях все, что могло понадобиться для перевязки. Клочковатый иждивенец, совершенно освоившийся со своим положением, безропотно принимал помощь, позволяя осторожным ладоням со знакомым запахом колдовать над задними своими конечностями. Лишь только шприц вызвал у животного панический страдальческий «мяв», но потом пациент расслабился и, безразличный ко всему, прикрыл желтые глаза.

Ворон покинул временную стоянку почти сразу, обогнув машину слева. Маленькому отряду все еще предстояло пересечь спокойное и кажущееся ровным поле. Жесткая серо-зеленая трава скрывала канавы и выбоины, колеблющейся своей поверхностью походя на затягивающую рану кожу. Пока им везло — на открытой местности в светлое время три путника были отличной мишенью и могли привлечь совершенно нежелательное внимание. И хорошо — , ха-ха, хорошо, — если ими заинтересуется стая собак. С ними и разговаривать не придется, но вот ежели обремененных гражданской обузой сталкеров погонят бандиты... 

Перевязка затянулась, и вскоре к процессу в качестве любопытного зрителя присоединился Кот. 

— И куда его потом? На волю? — Андрей улыбнулся, словно пытаясь хоть немного смягчить появившуюся после ночлега атмосферу. Ему была понятна недоверчивость и ершистость новой попутчицы. Стоило оглянуться в прошлое, на самого себя — и почти все становилось ясным, понятным, близким. 

— Думаю, да. — Наташа хмуро покосилась на собеседника. Сердиться не хотелось, но родившаяся под покровом ночи недосказанность, которую ей вменялось принять, как данность, подогревала отчуждение. Здравый рассудок уже давно оценил опасность и был склонен анализировать, но человечность и неопытность смешивали краски. — Вряд ли он понравится кому то кроме меня.

Вот и весь разговор. Вернув все внимание питомцу, Самойленко тихо вздохнула. С сопровождавшими ее в самом начале пути солдатами общаться было не в пример легче. Человеку, носившему детскую кличку «Кот» доверять тоже хотелось, Наташе почти нравилось его это упрямое желание разговориться, но откликнуться помешало возвращение Ворона.

Именно он, этот явный лидер, медика настораживал. Беспочвенно, казалось бы, но в его присутствии смягчившееся, было, лицо Кота замерло, а искорки любопытства в глазах погасли.

Меф поймал взгляд Андрея и едва заметно кивнул. Женщина оказалась не слишком крепкой — больше упрямой. Она, скорее, упала бы на марше, чем попросила об отдыхе... По крайней мере, она точно не стала бы обращаться к нему, уже углядев компромиссность Кота.

Мефодий давно эту сострадательную слепоту изжил, хоть и понять ее мог. Человек, впервые переступивший «порог» этого закрытого мира, попросту не мог быть готов ко всему, что за пределами Зоны считалось неоправданной жестокостью. Присев рядом, так, чтобы можно было просматривать поле со стороны уже намеченной тропки, Ворон старался настроиться на мало-мальский контакт с вверенным его заботам человеком. Так было проще. И спокойней. Андрей уже предпринял попытку, протягивая Наташе открытую банку гречи с тушенкой.

— С животиной к ученым нельзя. — Довольно холодно произнес вердикт Меф, кивнув в сторону сомлевшего после поедания своей порции кошака, — Они, конечно, люди с возвышенными идеалами и моралями, но местная фауна для них — объект изучения. С летальным исходом.

Прежде, чем Наташа нашлась с ответом, — а она уже открыла рот, готовясь возразить десятком доводов, взлелеянных годами учения в ВУЗе, сталкер стащил скрывающую лицо маску, позволяя скупому дневному свету коснуться кожи.

Самойленко поджала губы, смолчала, выиграв борьбу разума и эмоций в пользу первого. Взгляд ее перестал обласкивать дремлющего питомца, неторопливо скользнув по брошенной для просушки куртке, блестящему боку бесценного кейса с медикаментами и, наконец, коснулся ссутулившейся фигуры проводника.

Ворон выглядел гораздо старше своего напарника. Возраст отразился в заломах морщинок и в странно-притягательных глазах. Такого взгляда Наташа никогда еще не наблюдала — свинцово-серые, обведенные темной каймой радужки... Налицо все признаки плохой нерегулярной гигиены, недосып, возможно, болезнь... Глаза имели вполне определенный, распространенный цвет, но оттенка живых эмоций в них не было. Она заглядывала в души своих пациентов, она знала, какова палитра боли, каков тон отчаяния, как угасает искра жизни. И все же здесь, именно у сидящего перед Самойленко человека был совершенно иной взгляд, страшный, холодный, как вода в неподвижной осенней реке. 

— Я его не брошу. — Тихо и твердо ответила Наташа, заставляя себя опустить глаза. Конечно, это ее решение никого не волновало, да и поведение таковое больше было к лицу капризным барышням и невоспитанным детям. Милосердие здесь, как оказалось, имело оборотную сторону — ночь в разрушенной домухе стала тому подтверждением. И все же... Нет, никаких вариантов рациональный ум не подсказывал. Жизнь с ее этим выбором жизнью оставалась и здесь, в отчужденном мире.

Меф покачал головой, переводя испытывающий взгляд с мутанта на его хозяйку и обратно. 

— Уж поверь, я достаточно долго проработал с учеными, так что могу предположить, как они будут рады живому экземпляру кота-баюна. Да еще и подпустившему к себе человека. У него ведь лапы перебиты, верно? Такие твари очень быстро восстанавливаются, так что, если ему повезет, к тому времени как мы доберемся до Янтаря, он уже сможет самостоятельно передвигаться. Хотя это скорее не регенерация, а некая версия раковых образований, но для местных мутантов это норма. 

Заметив во взгляде Наташи немой вопрос, Ворон продолжил:

— Процесс регенерации мутантов довольно сильно отличается от общеизвестного. Клетки тварей Зоны чаще всего просто начинают бесконтрольное деление, как при раковых опухолях. И животные не умирают, а вполне спокойно живут себе дальше. Этим объясняется сверхъестественная скорость регенерации мутантов типа кровососов или химер. Есть даже теория, что эти процессы напрямую связанны с радиационным фоном, потому мутанты так любят «горячие пятна».

Наташа потянула к себе спеленутого страдальца. Ловко распустив узлы, медик внимательно осмотрела задние лапы кота. Пока очевидных изменений осмотр не обнаружил, хотя перебинтованные конечности животного и выглядели куда лучше, нежели в тот день, когда Самойленко подобрала иждивенца на Кордоне. Пальцы девушки осторожно погладили тугую повязку. Показалось? Под многослойной марлей ощущались неровные выпуклости, которые ранее Наташа классифицировала как деформацию суставов и костерила себя за то, что не смогла соорудить лубки понадежней...

— Это не причиняет ему вреда? Или новообразования паразитируют на теле? И возобновляется ли процесс, если удалить образование? — Слишком много вопросов. Наташа осеклась, вновь уткнувшись взглядом в землю. Неожиданно оживший разговор вновь иссяк, как тухнущий костерок на ветру. Лишь на мгновение девушка ощутила тепло родственной души — и одернула себя. 

«Конечно, почему бы ему и не знать, Ворону этому? Десятками убивал, а кого нет — так на препарирование. За деньги. Размечталась. Ну, ляпнул, что с учеными работал. А работал — это как? Тьфу, убивец. Набрался зауми всякой, теперь россказнями занимается. И чем только не оправдывают здесь банальное убийство. Благими намерениями...» — Наташа вновь взглянула на своего собеседника — на этот раз уже привычно, исподлобья, хмуро и недоверчиво. Оправила перевязку и устроила кулек со спящим кошаком на коленях.

Девушка не заметила улыбки Андрея. Кот откровенно веселился. Вряд ли ему были знакомы мысли Наташи, но примерный их ход и не шибко сложные психологические наблюдения позволили понять, какие чувства испытывает дипломированный медик к заросшему лохматому умнику с оружием в руках. 

— Ты посмотри на него, — усмехнулся Меф, кивнув в сторону животного, — Проплешины и язвы на боках, щитовидная железа гипертрофирована, за Кордоном такое животное признали бы безнадежно больным и в лучшем случае усыпили бы. Здесь же таких — целый вид. Для местной фауны то, что нам кажется ужасным — абсолютная норма. Так что не бойся, не грозит ничего твоему котенку. Если он, конечно, не попытается нас сожрать.

Бросив еще один взгляд на кота, сталкер достал свой старый, изрядно потертый ПДА и стал намечать на карте точки маршрута. Если верить словам излома, а эти ребята врут редко, то на Агропром сейчас лучше не соваться. Лучше всего выйти к Свалке, пройти её и обойти краешком Росток. Пусть на сам завод им был заказан: хоть Андрей сейчас и был вольным бродягой, в Долге очень хорошо помнили снайпера, отправившего к праотцам нескольких их командиров и хрен знает сколько рядовых.

Наташа очень хотела возразить. Очень. Но здравый рассудок не раз и не два получал подтверждения слов проводника. Животное, сейчас напуганное и беспомощное, а оттого, конечно же, благодарное, не выказывало желания полакомиться компаньонами. Но от воспоминания о том, как терзали мертвые тела сбившиеся в свору страшные псы, Самойленко передернуло.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Наташа извлекла из кармана рюкзака врученный накануне ПДА. Машинка была старая, скорее всего, сменившая не одного хозяина. Черный корпус, впрочем, как и стекло монитора покрывали царапины. Ожив в руках медика, ПДА тут же предложил очередному счастливчику зарегистрироваться в сети. Самойленко приподняла бровь, несколько секунд размышляя, что именно ей теперь делать и стоит ли оно того, а потом, поддавшись победившему любопытству, обратилась к Ворону, заодно меняя неприятную тему.

— Что мне с этим делать? Военные мне ничего не говорили о средствах связи здесь, но... — Заставив себя в очередной раз изгнать видение набросившейся на отряд стаи мутировавших собак, Наташа продолжила, — Я слыхала про ПДА, от провожатых. Они говорили, у каждого, кто имеет какие-либо дела здесь, таковой имеется. Только вот... — Еще одно не развенчанное сомнение. Солдаты, которые вели ее от Кордона, очень хорошо охарактеризовали искателей удачи, которые любыми способами лезли в Зону. Правда, говорили сопровождающие с оттенком уважения, и все же... Преступники. Те, кого называли сталкерами, были настоящими нарушителями закона. 

Сеть эту, сталкерскую, тоже создал ушлый умелец, не без причин полагавший ее нужность и важность. А теперь и Наташа предлагалось стать в ней еще одной цветной пока точкой, кому-то знакомой, кому-то враждебной. 

— Регистрироваться тебе там и не нужно, — хмыкнул Меф, не отрываясь от своего занятия — если ты, конечно, не собралась записаться в сталкеры. Пропусти это дело, да залезь в архив, там найдешь собранную бродягами информацию о Зоне.

Пока Ната (почему-то про себя Ворон называл эту девушку исключительно так), тыкала тонким пальчиком в экран электронной машинки, Меф продолжал следить за окрестностями, изредка бросая на неё косой взгляд. Невысокая и худощавая обладательница зеленых глаз и густых черных волос, она напоминала Ворону тех студенток, с которыми он в свое время учился. И занесло же эту чудо-медичку в Зону. Нет бы дома сидеть, в нормальной больнице людей лечить. Видно же, что ей неприятна их компания. Террористы, преступники, мутанты... Как еще могли отзываться вояки о сталкерах? Ну да ладно, довести её до бункера, а там уж безопасно, ученые в своем железном ящике от всего укрыты. Перехватив выразительный взгляд Кота, Ворон кивнул. Если они хотели найти подходящее укрытие от выброса, коий должен случиться ближе к вечеру, им стоило двигаться быстрее — на Свалке подходящих мест почти нет, да и бандюки в последнее время стали считать это место почти что своей территорией.

Наташа углубилась в изучение информации, ободренная подсказкой проводника. Освоилась она с ПДА быстро, лишь изредка отрываясь от чтения, чтобы в очередной раз глянуть удивленно и недоверчиво то на Кота, то на Ворона. Только теперь любопытный взгляд медика выискивал хоть какие-то знаки, нашивки на одежде, которые могли бы хоть чуток приоткрыть тайну жизни двух сопровождавших девушку людей. 

Порывшись в архивных файлах, Наташа действительно начала кое-что понимать. Знание попало в благодатную почву, возродив угасшую тягу освоения нового, испуганную смертями на Кордоне. Дольше всего Самойленко тыкалась с картой и обозначениями на ней. Наконец, поняв всю тщетность своих попыток и окрестив себя топографическим олухом, девушка вновь обратилась к Мефу:

— А куда мы теперь? Тут вот по карте-то ясно видно, что идти недалеко... — раздел архива с описанием различных аномалий Наташа даже не открыла, полагая, что столь тщательное изучение внутренних проблем негостеприимного мира позволит себе в более безопасном месте. Чтобы не быть голословной, она осторожно поднялась, стараясь не разбудить и не растревожить своего пациента и, перешагнув через рюкзак, добралась до места, где расположился Ворон. Села рядом, сохранив вежливую дистанцию, но и куда ближе, нежели позволила бы себе накануне. 

Андрей отвернулся, делая вид, что созерцает заросшее всяким жухлым бурьяном поле. Кота немного забавили явные перепады настроения чужого для Зоны человека, обретающие доверительность по единственной очевидной причине. Страх. Люди склонные бояться неизвестности, но стоит им узнать, или, того лучше, увидеть — и уже знакомое вытесняет фантомов, становясь по-настоящему ужасающим, не придуманным, не байкой. Диковатая Наташа сейчас демонстрировала, по мнению сталкера, именно это поэтапное становление отношений. А скоро и «приглядки» и прочие «гляделки» сойдут на «нет».

Весьма ожидаемо для Мефа, тонкий пальчик Наты прочертил на экране ПДА прямую черту от их нынешнего местоположения на южных окраинах Свалки до озера Янтарь. Криво усмехнувшись, Ворон в ответ показал экран своего ПДА, на котором россыпью ярких точек отображался их ожидаемый маршрут.

— Прямиком через свалку брошенной техники, к слову, весьма поганое и радиоактивное местечко... А там дойдем и до бывшего завода «Росток», обойдем его по краю, чтобы особо не светиться. Дальше — выберемся прямиком к армейским складам. Там у Кота есть друзья, у них сможем пополнить припасы, а затем двинем вот сюда, — Меф ткнул пальцем в оранжевое пятно на карте, — Рыжий Лес. Весьма живописное местечко, к слову. Пройдем его, — до Янтаря рукой подать.

— Но...

Поймав устало-возмущенный взгляд девушки, Ворон перебил едва родившееся возражение:

— В Зоне прямой путь — почти всегда верная смерть. Та дорога, которая кажется тебе легкой и быстрой, закрыта сплошным фронтом аномалий, да таким плотным, что там болту некуда упасть, не то, что сталкеру. Да и радиационный фон там зашкаливающий, никакая защита не спасет. Мой вариант, конечно, тоже не идеально безопасный, но, по крайней мере, пройти там можно.

Наташа смирилась. Недоверия не возникало. Хотели бы убить-ограбить, давно бы прикопали в топкой земле. Потому медик и прикусила язык. Объяснял Ворон честно, но на языке вертелся вопрос: «А военные меня так же тягали бы через все эти обозначенные пункты?» 

Однако задать его девушка не успела — в дремлющем мире, казавшемся уже пару часов безопасным, родились звуки, слышать которые Наташа хотела бы меньше всего. А точнее, — никогда больше не узнавать этого протяжного скулежа и воя, еще далекого, но уже породившего неприятные мурашки вдоль хребта. 

Андрей вскинулся, прислушиваясь. Открытая местность изрядно искажала звуки, не давая точно определить направление. Повинуясь внутреннему голосу, Самойленко сунула ПДА в рюкзак и довольно бесцеремонно уцепила куль с кошаком, проснувшимся, сычащим и вздыбленным. 

— Собаки? — Широко распахнутые глаза Наташи созерцали далекое иллюзорное укрытие редковатого леска на горизонте. Она уже поднялась на ноги, прижимая елозящего питомца к груди, как любимое дитятко. Вот именно в этот момент, не в состоянии более отогнать картину утреннего «пиршества» странных поджарых существ, отдаленно напоминающих свору дворняжек, Наташа была готова выполнить любой приказ — и, конечно же, бежать. 

Ворон тоже поднялся, но выглядел он спокойно, разве что вертикальная морщинка между бровей стала более заметной. Переглянувшись с Котом, Меф коротко кивнул в сторону грузовика и Андрей, закинув за плечо СВД, подпрыгнул, зацепившись рукой за бортик кузова. Сначала в пространство между деревянными облезлыми бортами отправился болт, а после, взглянув на счетчик Гейгера, туда запрыгнул и сам сталкер, вскинул вверх руку с поднятым большим пальцем — чисто. 

Обернувшись к Наташе, рослый Ворон буркнул что-то невразумительное-извинительное и, ухватив её одной рукой за вытянутый ворот свитера, а другой — за пояс, рывком закинул девушку в кузов, где её уже подхватил товарищ. Кошак, перехваченный в панике своей благодетельницей, заорал дурниной и в очередной раз нарушил плетение петель вязаной одежки.

Удовлетворенно хмыкнув, Меф повернулся, снимая с плеча АКМ. На западе уже просмтривались несколько быстро приближающихся точек — стая собак оказалась довольно мелкой, шесть-семь особей. Только вот не нравилось Ворону то, что слишком целенаправленно собаки шли в их сторону: почуять след путников на таком расстоянии псы вряд ли могли, да и предпочитали обычно кружить вокруг, особенно, когда стая недостаточно большая.

Сейчас же складывалось неприятное впечатление, будто мутанты убегали. Несколькими мгновениями позже опасения сталкера подтвердились: из подлеска, ломая хрупкий сухой кустарник, следом за псинами ломились огромные туши потревоженных кабанов. 

Громко и нецензурно выругавшись, Меф поднял автомат и дал очередь по приближающимся собакам, срезав двух самых резвых. Одну снял из пистолета Андрей, оставшиеся же пронеслись мимо сталкеров, не обратив на них внимания. А вот ослепленные яростью кабаны курса не меняли, намереваясь нахрапом взять остов грузовика.

Наташа, первые секунды созерцавшая поневоле хладнокровный отстрел охающих визжащих животин, завидев что-то, совершенно не поддающееся здравой оценке, сползла за борт. 

— Выррр-выррр-вяуууу, — надсадно аккомпанировал питомец, притулившись в ногах медика. Рев исполинов, лишь отдаленно напоминавших кабанчиков из деревенских угодий, слился с истошным лаем обреченных собак. Девушка, прикрыв враз побелевшее лицо ладонями, сквозь прореху меж пальцев старалась рассмотреть то появляющегося в поле зрения, то опасно исчезающего под бортом машины Ворона. Сердце обмирало от каждого выстрела и тяжело падало в район стоп, оправдывая выражение «уйти в пятки». 

Меф сменил магазин и открыл огонь короткими очередями, целясь преимущественно в головы атакующих мутантов. Конечно, скудные мозги оных были хорошо прикрыты толстенным черепом, спокойно выдерживающим пистолетную пулю, а вот автоматные, да еще и с бронебойным сердечником внутри, имели отличные шансы оборвать жизнь твари. 

Патроны эти были достаточно редкими, но Ворон всегда имел привычку носить парочку таких магазинов про запас. Позади послышался хлопок выстрела из СВД, и крайний кабан споткнулся, покатившись по траве кубарем. Выстрел из снайперской винтовки в голову может пережить разве что превдогигант, у которого череп имеет толщину около десятка сантиметров. Остальные кабаны, во главе с огромной маткой более полутора метра в холке, продолжали мчаться на сталкеров. 

Щелкнув переключателем, Меф отправил навстречу мутантам гранату из подствольного гранатомета. Взрывом ранило двух тварей, воздух наполнился протяжным ревом. Сзади выругался Кот, которому разрыв гранаты сбил прицел. Ворон на секунду опустил автомат, проморгался, после чего вновь открыл огонь, вгоняя пули в череп того кабанчика, что мчался слева от матки. 

Двое раненных же, внезапно потеряв интерес к сталкерам, сцепились между собой. Два последовательных выстрела из СВД не оставили в их схватке победителя. Теперь оставалась только опасно приблизившаяся самка, на которую обрушился шквал автоматного огня, поддержанный Котом из пистолета. 

Хорошая машинка — этот двенадцатый «Форт», достаточно мощный и при этом надежный. Пули вырывали из кабанихи куски мяса, кровь залила морду. Интуитивно ощутив, что тварь вот-вот издохнет, Ворон рванул в сторону, уходя с линии атаки. Истошно хрипя, огромная туша по инерции пронеслась еще несколько метров и со всего маху врезалась в остов машины, из кузова которой секундой раньше сиганул прочь Андрей.

Самойленко повезло гораздо меньше. Девушка, потеряв из виду Ворона, вскочила рядом с Котом, только равновесия не удержала: от удара ровный настил кузова ушел из-под ног и она, коротко и звонко вскрикнув, вывалилась наружу, с другой стороны грузовика. Упала тяжело, на спину, ощутимо приложившись крестцом. В глазах мгновенно потемнело, от соприкосновения с землей Наташу буквально парализовало, но ощущения вернулись быстро, вместе с острой болью в вывихнутой лодыжке. 

Несколько секунд девушка просто слепо шарила вокруг себя, ища опоры и пытаясь завалиться на бок. Ломкая сухая трава лезла под задравшийся свитер и болезненно колола кожу. Не осилив еще одной попытки и поддавшись сиюминутному приступу малодушия, Наташа прикусила губу и хрипло всхлипнула, больше от собственного бессилия, чем от боли.

Однако же выстрелы стихли, это давало надежду. 

Ворон, оглядев окрестности и, убедившись, что опасность миновала, обошел остов машины. Первым на глаза ему попался Кот, отряхивающий штаны от налипшего сушняка и грязи. Отыскав медика в рытвине у колеса, сталкер протянул ей руку и потянул вверх, поднимая на ноги.

Беглый осмотр выявил сильный ушиб, несколько царапин и довольно серьезный вывих стопы. Вручив Коту автомат и велев следить за окрестностями, Ворон подставил Нате плечо и довел её до почти уткнувшегося в землю передка машины. Самойленко тяжело оперлась на поскрипывающий ржавый капот. Кошак, словно чуявший неладное, надсадно хрипло вякал из кузова, скобля передними лапами деревянный борт.

Деловито сняв с себя рюкзак и опустив его рядом, Меф присел рядом с поджимающей ногу девушкой и потянулся к шнуровке ботинка.

— Терпи. Будет больно, но ты ж и без меня знаешь, что делать надо, — бросил он, снимая обувку с громко всхлипнувшей Наташи. Резким отработанным движением мужчина обхватил уже опухшую щиколотку и вправил сустав.

Андрей обошел потревоженный привал и ненадолго задержался у кабаньей туши, веса которой хватило, чтобы выдрать из земли до середины вросшие в нее колеса. Что и говорить — сбесившаяся кабаниха раскатала бы их всех ровным слоем по глине, даже не заметив сопротивления. Повезло. Но запас везения оного мог быть на этот день уже исчерпан, потому Кот вернулся к спутникам, всем своим мрачным сосредоточенным видом давая понять: пора уходить. 

Ворон потянулся к рюкзаку, достав из него бинт, и отцепил от бокового колечка флягу. Насмешливо взглянув на недоумевающую девушку, он смочил сложенную марлю ядрено пахнущей жидкостью, в которой Наташа признала один из продуктов сивухи обыкновенной, а из широкого переднего кармана вынул небольшой контейнер. 

Щелчок — и вот в руке сталкера оказался небольшой уродливый красноватый комок, как показалось Самойленко, спрессованных и причудливо изогнутых остатков растений, почвы и костей. Вложив «кровь камня» в пропитанный спиртом бинт, Ворон умело примотал его к ноге медика, закрепив так, чтобы оставалась возможность втиснуться обратно в ботинок, сильно распустив шнуровку.

Кот, наблюдая за этим, понимающе хмыкнул. Конечно, вывих лодыжки был не настолько серьезным, чтобы тратить на него даже столь дешевый и распространенный артефакт, но сейчас время поджимало, любая задержка была крайне опасной. Если путники не пересекут к вечеру Свалку и не найдут подходящее укрытие, выброс поставит точку на их коротком путешествии, впрочем, как и на дальнейших планах на жизнь.

— Боль скоро пройдет, час-два будет просто ныть. Ступай осторожно, смотри под ноги, — объяснял Нате проводник. 

— Я... Спасибо. — Наташа задышала ровнее, успокаиваясь и овладевая истерическими нотками в голосе. Лодыжку будто давешние псы грызли, спину жгло, видимо, умудрилась ободраться о колючую поросль. И все же, вот так, конечно же было гораздо лучше. — А вы? Вас не ранили? — Опомнилась она, про себя устроив настоящую отповедь и высшему медицинскому образованию, и собственной участливости к спасителям.

Кот отвернулся, чтобы скрыть усмешку и вновь пошел кругом грузовика. Ворон, приподняв бровь, несколько секунд просто созерцал цепляющуюся за дужку зеркала кабины девушку, а потом мотнул головой, отшутившись:

— Профессиональный интерес пробудился?

С ответом в тон Наташа не нашлась, опустив взгляд.

В тишине оборвавшегося обмена любезностями образовался новый источник беспокойства. Меф обратил свое внимание на кулек с истошно вякающей животиной, все еще лежавший в кузове. Мужчина нахмурился, понимая, — в ближайшее время тащить кошака придется кому-то из сталкеров. Андрей, добравшийся с обходом до заросшей посадки, уже вернулся, весьма довольный собой — раздобыл достаточно длинную и крепкую палку, на которую девушка могла бы опереться.

Вытащив спеленаного иждивенца, Ворон пристроил «люльку» на своем плече, куда бестактней, нежели заволновавшаяся Наташа. Кошак тонко подвывал, то и дело выворачивая крупную голову из-под руки сталкера, чтобы взглянуть на ковыляющую следом благодетельницу. Андрей подхватил рюкзак девушки, позволив ей для равновесия взять в свободную руку только медицинский чемоданчик.

Еще не достигнув края поля, путники почувствовали едва уловимые перемены. Трудно было сказать, что именно происходило, то ли воздух стал плотнее, насыщенный влажностью, то ли мир потускнел, насторожился, словно наблюдая за движущимися цепочкой людьми...

Первые насыпи Свалки показались сразу за чахлой посадкой. Наташа хватко управлялась с палкой, хотя и следовала совету — ногу берегла. Только вот боль уже отступила, вправленный сустав едва напоминал о себе. Медик твердо решила поспрашивать своих провожатых о странном способе лечения легких травм — и тут же наметила себе еще одну диссертационную тему, размечтавшись о пользе вселенской. 

Задумавшись, девушка едва не врезалась в спину Ворону, замершему и чутко прислушивающемуся. Чем ближе отряд подходил к кладбищу техники, тем виднее были признаки присутствия людей. Наташа могла бы поклясться, что видела движение на одной из насыпей. Меф же покрепче перехватил автомат, подав сигнал Коту. 

Нынче на Свалке было ой, как неспокойно...