Глава 2

За три дня до прибытия на Севенту Инквизиции

Нарван Хекац, двадцатипятилетний глава основной компании Севенты по перевозкам, лениво потянулся и поставил на бумагах последнюю печать. Работа, которую ему обеспечил отец, глава дома, была высокооплачиваемая, но невероятно скучна. Убрав в стол надоевшие бумажки, парень еще раз зевнул и направился к шкафу с книгами. Пару дней назад один из старых знакомых продал ему книжонку, в которой описывались некоторые запрещенные ритуалы. И, судя по описанию, один из них должен был доставить Нарвану просто невообразимое удовольствие.

И сейчас у него как раз появилось свободное время, чтобы проверить это. Приложив кольцо к неприметной выемке рядом с книгой «Тысяча и один терранский рецепт бульона», он активировал потайную дверцу, ведущую в небольшую комнату. Пройдясь по винтовой лестнице, он спустился в свое «логово наслаждений», как он иногда шутливо называл это место. Стены были испещрены запретными символами (во всяком случае Нарван так считал), к стене была прикована обнаженная служанка, на коже которой было видно огромное количество мелких порезов и синяков. Нарван наклонился к измученной девушке и, ухмыляясь своим грязным мыслям, грубо поцеловал её.

— Прости дорогая, что совсем не уделяю тебе должного внимания. Не волнуйся, скоро я это исправлю.

Пройдя в смежное помещение, еще более маленькое, чем предыдущее, парень хихикнул в предвкушении. Уже все было готово для ритуала: нужные знаки начерчены, свечи расставлены. Нарван достал кинжал, которым ритуально были убиты восемь девственниц (так говорил торговец — культист) и воткнул в центр символа. Затем он открыл древнюю книгу в переплете из человеческой кожи, нашел нужную страницу и начал читать. Непроизносимые слова раздирали глотку, но он не останавливался. Он должен сделать это, и тогда Та-что-Жаждет пошлет ему свою рабыню.

Неизвестно откуда подул ветер. Свечи погасли и в центре ритуального символа возник небольшая тень. Послышался громкий хлопок и Нарвана откинуло в сторону. Аристократ больно ударился о стену и упал на пол. Шипя от боли в спине, он поднял голову, ожидая увидеть прекрасную демонетку, призванную дарить невообразимое наслаждение...

И каково же было его удивление, когда вместо рабыни Слаанеш к нему шагнул маленький, тощий человек с черными, как ночь глазами.

Брезгливо оглядев место, где он оказался, Акус (а это был именно он) с интересом уставился на неудачливого призывателя.

— Ну, милок, и кого же ты пытался вызвать, если не секрет?

— Дддемонетку! — Заикаясь, выдавил из себя Нарван.

— Уххахаха, демонетку! Ты! Нет, правда?! А что же сразу не Великого демона? Глупый, глупый, маленький человечишка. — Продолжая смеяться, Акус наклонился к парню и потрепал его по щеке.

Демон повернулся к месту ритуала, словно собираясь уходить, когда в Нарване проснулась гордыня. Вскочив на ноги, он самым грозным голосом, на который был способен, закричал:

— Да как ты смеешь! Ты хоть знаешь, кто я? Я — наследник 

дома Хекац, одного из самых влиятельных домов этой планеты! Это я вызвал тебя, ты обязан мне повиноваться!

— Ах да, простите мою грубость, лорд. Кофе, тапочки, потанцуем?

С этими словами Акус подскочил к «наследнику дома» и обхватил руками его голову. Нарван попытался вырваться из тощих рук демона, но понял, что не может двигаться. Нечто, несоизмеримо более сильное и могущественное, чем он, теперь хозяйничало в его сознании.

Фамилиар был всего лишь проводником чьего-то могучего разума, который читал мозг парня словно книгу, грубо и бестактно. Наконец, тело Нарвана упало на пол. Из обугленных глазниц поднимались струйки дыма.

— Хозяин, вы сожгли ему мозг.

— Да. Так нужно. В его ничтожном сознании есть упоминание о неком «артефакте». Используй его облик и узнай все, что только сможешь.

Голос колдуна был бесстрастным, но чуткий демон уловил в нем нотки интереса. Дариус Логримар, изгнанник Тысячи Сынов, Глава Адхаронских Грабителей, был очень заинтересован.

— Да, повелитель.

Тело и лицо фамилиара стали сминаться, словно были сделаны из пластилина. Через несколько секунд над телом парня стояла его точная копия.

«Надо не забыть избавиться от трупа...» — Пронеслось в голове демона.

Выходя наверх, он наткнулся на прикованную служанку. Оглядев её молодое, изможденное тело, Акус было собирался вознести почести Слаанеш и начал приближаться к девушке, когда мощный пси-удар сбил его с ног.

— Акус! У тебя есть работа! — Послышался злобный голос колдуна.

— Да, повелитель. Когда дело доходит до артефактов, вы становитесь очень нетерпеливы, — пробормотал фамилиар, поднимаясь с пола... 

Последующие дни Акус провел, выведывая информацию о таинственном артефакте, размерах культа и слухах о прибытии Инквизиции. Периодически он принимал свой истинный облик и бродил по нижнему городу, подслушивая, вынюхивая, выискивая любые новости. Пребывание в роли знатного человека забавляло и веселило его, но врожденный талант позволял не вызывать подозрений у отца и окружения. А тем временем, приближалось прибытие внучки господина Амиса, и фамилиар чувствовал, что она — именно то, что нужно. Интуиция редко подводила демона...

Спустя три дня

Соллемния готовилась к выходу в свет с тщательностью, достойной визита Эклезиарха. На чистое, но немного усталое после интенсивной тренировки, тело была наброшена почти невесомая белоснежная туника, украшенная лишь тонкой алой тесьмой. Разрезы по бокам открывали взгляду крепкие бедра женщины, изящные щиколотки были перевиты ремнями сандалий на головокружительно высоком каблуке. Тонкая ткань льнула к обнаженному телу второй кожей, широкий пояс подчеркивал высокую грудь, плечи были обсажены низким воротом, усугубляя и без того скандальный эффект декольте.

Канонисса была довольна — ей не требовались ни вычурные украшения, ни кричащая бижутерия, чтобы привлечь внимание к длинной шее или мягкому изгибу плеч. Серебристые волосы, тщательно вымытые и расчесанные, лежали словно шлем, оттеняя высокие скулы. Смуглая кожа, казалось, светилась изнутри.

Завершая приготовления, Соллемния вложила несколько тончайших миниатюрных кинжалов в ножны, укрепленные на внутренней стороне бедра почти неощутимым ремешком. Церемониальное оружие, словно символ незыблемой власти Императора, покоилось в серебряном кольце петли на обвивающем бедра поясе.

Канонисса собрала сестер в часовне к вечерней молитве, раздавая указания и наставляя перед заслуженным отдыхом. Она наотрез отказалась от сопровождения, спокойно и твердо заявив, что способна любую ересь искоренить искренней молитвой — ей верили, а как иначе? Благословенная канонисса была олицетворением власти Владыки человечества... По крайней мере, так видела ее местная церковь. Что же до аристократов...

Канонисса Наталис выбралась из транспорта, любезно предоставленного хозяином мероприятия и твердо зашагала ко входу поместье лорда Амиса. На полпути ее поймала уже довольно расслабившаяся леди Сапфер, призывно улыбаясь и сияющими от восторга глазами разглядывая свою компаньонку.

Соллемния мягко отстранилась от своей наперсницы, выражая тем самым желание запечатлеть уважение организатору праздника и потащила подругу дальше, к банкетной зале. Казалось, сюда собрались все, кто хоть мало-мальски имел отношение к аристократии Севенты — дамы стремились перещеголять друг друга, пользуясь, кто умеренно, а кто и не совсем, омолаживающими процедурами, но ни одна из них не выглядела столь привлекательно-целомудренной, нежели вошедшая последней представительница ордена Фамулус. Леди Сапфер шагала подле, всем своим видом показывая причастность к лучащейся мягким светом служительнице Эклезиархии.

Соллемния сияла мягкой радостной улыбкой. Она не чуралась общества, но лишь немногие могли разглядеть в золотисто-зеленых глазах молодой канониссы холодное презрение и даже брезгливость. Соллемнию отвращала неестественность, ей претили все эти ужимки и нелепые па-дэ-дэ местных аристократов — а взгляду не на ком было успокоиться и оценить истинную красоту... Или почти не на ком.

Отгремели фанфары, и в освещенной главной зале появился хозяин и господин, а с ним и виновница торжества. Наталис улыбнулась много более искренне, оставаясь стоять немного обособленно, но не прячась в тенях портьер.

Она не без некоторого сарказма и удовлетворения созерцала собравшихся, находясь в весьма выгодном для разглядывания положении. Сама же, став объектом пристального, липкого внимания, Соллемния ничуть не испытывала дискомфорта. 

Даже наоборот, — она точно знала, как нужно встать, едва наклонившись, опереться на колонную, выставив одно колено вперед, наблюдая из-под густых ресниц за взглядами мужчин, которые, в свою очередь, созерцают медленное движение ткани по все больше обнажающемуся бедру.

Женщина испытывала легкое покалывающее ощущение в предвкушении эйфории ночи — но, в отличии от своей компаньонки, леди Сапфер, канонисса к алкоголю даже не прикоснулась — возможно, позже, хотя, это было бы без надобности. Все виды стимулирующих веществ и афродизиаки Соллемнии были попросту не нужны. Врожденная чувственность и без того искала выхода, удерживаемая лишь здравым смыслом и правилами приличия, соблюдение которых совсем скоро станет совершенной формальностью...

Канонииса еще раз обвела залу скептическим взглядом: большинство здешних кавалеров слишком предавались всем мыслимым порокам за неприступными створами ворот своих поместий, в альковах, прячась от света за портьерами и ставнями, за спинами охраны, за фальшивыми договоренностями и дружбой... Их объединяло нечто иное, но привлекательнее не делало. Женщины интересовали Соллемнию чисто эстетически — чувствительность ко вкусу сейчас играло с ней плохую игру: суетные попытки некоторых дам выставить напоказ шедевры аугументики вызывали у канониссы приступы внутреннего хохота, злобные и оценивающие взгляды, способные, возможно, содрать с нее кожу при лучше раскладе, лишь подзадоривали.

Соллемния, в угоду своей приходи, решительно оттолкнулась от колонны, не стремясь поправлять декольте, и направилась ближе к отбивающейся от гостей виновнице торжества. Если верить интуиции, внучка лорда Амиса, дай ей волю или, как альтернативу, хотя бы плазмаган, изрядно проредила бы местную фауну. Большинству, конечно, ничего не было видно под уже жутко напоминающей оскал маской — наследница дома Амис улыбалась так, словно каждый подошедший был одним из ее единоутробных обожаемых сестер/братьев.

Канонисса высоко оценила и это умение держать в узде свои эмоции — ведь сама она ежечасно, ежеминутно занималась все тем же, и отменный вкус, коим отличалась леди Августа.

— Милочка, не сочти дерзостью, но... Мы беседуем с леди Торис и она, преклоняя голову перед твоей красотой, желала бы знать, услугами какого портного ты пользуешься? Ты и мне не открывала этого секрета, — леди Сапфер уже слабо держалась на ногах, оставаясь еще в сознании лишь благодаря исключительной подвижности.

— Можете передать леди Торис, что служительницы Эклезиархии в услугах портных не нуждаются. Моя одежда — стандартная туника, коию позволительно одевать на светские мероприятия, — «Но ее, корову, не спасло бы драпирование и двадцатью локтями шелка», — про себя беззлобно добавила Соллемния, продолжая озарять пространство вокруг доброжелательностью и возвышенностью.

Покинув озадаченную компаньонку, канонисса приблизилась к главе праздника и здешнего поместья. Лорд Амис был достаточно стар, но некоторый опасный огонек в его глазах заставлял задуматься о его настоящем возрасте, и о смысле об этом задумываться вообще. Мужчина, заметив Соллемнию, вежливо склонил плешивую голову, — канонисса была гостьей поместья и довольно неплохо сошлась со всеми его обитателями, проводя время в генеалогических изысканиях в библиотеке Амисов.

— Мой дорогой хозяин, — Наталис присела в светском реверансе, не склонив, однако, головы — лорд Амис скептически крякнул, но тут же отмахнулся, — Соллемния уже знала этот жест и чуть осуждающе, шутливо покачала головой, впрочем, более не акцентируя внимания собравшихся на снисходительные и вольные манеры. — Я выражаю вам свою благодарность за приглашение и хотела бы быть представлена очаровательной распорядительнице торжества, — зеленовато-золотистые глаза Соллемнии с хитринкой созерцали Августу, а губы канониссы сложились в понимающую улыбку.

Лорду Амису пристало изображать степенного старца, однако, ясный ум главы дома работал куда лучше многих аналогов. Мужчина без поспешности и с расстановкой донес до своей внучки всю необходимую информацию о гостье, давая рекомендации куда более лестные, чем удостоился хоть кто-то из уже присутствующих.

— Леди Августа, — служительница ордена Фамулус встала подле женщины, — позвольте мне скрасить вечер подле вас. Это будет честью для обеих, — наглость или же самонадеянность ничуть не портили эффекта общения, ведь Соллемния умела расставить нужные нотки в интонации и знала точно, что и кому, а главное, как говорить.

Попав на праздник в сопровождении «отца», Акус чуть не рассмеялся в голос, чуя развращение прибывших людей, улавливая отголоски их грязных мыслей. Это было восхитительно, культ, пустивший свои корни в самом сердце этого города. Тем лучше, больше шансов осуществить приказ хозяина...

В толпе, демон безошибочно определил гостью и главную виновницу торжества. Леди Августа Эрбен стояла в компании канониссы Соллемнии. Едва глянув на наряд сестры, пройдясь взглядом по слегка прикрытому тканью бедру и уловив оттенок её мыслей, Акус не сдержался и облизнулся. Инквизитор была куда менее проницаема, и доброжелательно улыбалась окружающим, но и от неё шел сладковатый привкус темных сил. То, что нужно...