|
Если только вы не Астартес, привыкнуть быть подстреленным никогда не получится, как и забыть об этом. Прикосновения смерти словно снежинки – они могут растаять и превратиться в обычную лужу спустя какое-то время, но в то же время каждая из них уникальна. Я уверена, что Каин помнит каждый тот раз, когда Император щадил его жизнь, решая продлить ее еще ненамного, и не считая пары аугметических пальцев, из этих ситуаций он выбрался более-менее нетронутым. А вот мне не так повезло. Конечно, могло быть намного хуже; этот лазболт мог пробить мою глазницу и сжечь мой мозг, раз и навсегда завершив мою карьеру. Но милостью Императора, я отшатнулась достаточно для того, чтобы лазболт едва коснулся меня, достаточно для того, чтобы зажарить мое глазное яблоко до состояния изюмины и опалить кожу вокруг.
Светлая сторона: зато мне больше не приходилось выщипывать эту бровь.
А вот что плохо, то, что в те пять минут мне казалось, будто кто-то заменил мой глаз горящим углем. Я наорала столько богохульств, что у любого священника случился бы удар, и если бы еще хоть чуть-чуть внятно соображала, уже в этот момент собирала бы расстрельную команду для Пенлан. Каин быстро увел капрала от меня подальше, прежде чем я успела нащупать лазган. Только большое количество обезболивающих и успокоительных остановило поток моих ругательств и угроз возмездия, и мое вызванное болью безумие унялось. Когда вызванное лекарствами опьянение прошло, я оказалась в медицинском отсеке, прикрепленная к машинам, которые издавали тихие писки каждые сорок семь секунд (да, я считала. Вы не представляете, чем может заняться ваш мозг, когда вы привязаны к постели). Чрезмерно жизнерадостный врач объяснил мне, как велики мои повреждения, не то чтобы я могла узнать больше, чем и так уже знала. Я получила лазболт в глаз – в таком случае вы или погибаете (или остаетесь с серьезно поврежденном мозгом), или теряете глаз и получаете забавный шрам, который можно демонстрировать на вечеринках. Ну и так как я это пишу, понятно, что я не умерла, и так как я достаточно хорошо соображала, чтобы заметить как минимум три несоблюдения устава в обмундировании доктора, то значит мозг мой нормально функционировал.
Левая сторона моего лица все еще ощущалась какой-то онемелой после срочной операции по удалению того, что осталось от моего глаза, свисающего с зрительного нерва, словно наживка для рыбы. Так как это был лазболт, само собой, все было прижжено на месте же, и кровотечения не было, но доктор все равно еще неделю приходил каждый день в обед, чтобы вычистить мертвые ткани и гной из глазницы. Не буду загружать вас неприятными деталями, но просто представьте это: вообразите, что у вас после долгого сна скопилась эта грязь в уголке глаза, и вам надо ее стереть. А теперь представьте, что отчистить надо весь глаз, и вам придется делать это каждое утро. К счастью, к концу недели доктор решил, что уже достаточно безопасно для того, чтобы поставить временный протез, чтобы «прикрывать дыру», пока я буду ждать аугметический заменитель. Он просто напросто воткнул мне туда отполированный медный шар и на этом закончил. Хорошо то, что после этого глаз уже не так чесался. Когда я очнулась в первый раз, была удивлена увидеть Каина сидящим у кровати, разглядывающим инфопланшет. Как оказалось, он сопровождал меня всю дорогу от кабинета до медицинского отсека, что доктора приняли за знак его глубокой тревоги за коллегу комиссара, но я подозревала, что он просто воспользовался моментом, чтоб сбежать от этого парня Бежье. Мне на самом деле было плевать на его причины, я просто была благодарна за компанию.
– Комиссар Каин, где Пенлан? – тут же спросила я, поворачивая голову туда, где он сидел, слева от меня.
– В безопасности, – ответил он, не отводя глаз от инфопланшета. – Следующие несколько недель она будет чистить отхожие места, так что вы ее не найдете.
– Сэр, она почти разнесла мне мозг, и вы наказали ее чисткой туалетов?
– Если ваш мозг в порядке, то почему вы уже забыли то, что мы обсуждали прямо перед этим несчастным случаем? – я сообразила, что он сыграл этой картой, чтобы я не стала с ним спорить. Я была разочарована и зла; часть меня хотела показать Каину, а еще больше себе, что я могу, а теперь я пропущу большую часть, если не целиком, кампанию на Адумбрии. Даже если бы я смогла уговорить медиков выпустить меня госпиталя пораньше, я все равно не смогла бы метко стрелять с одним глазом. Мне пришлось бы сидеть в штабе, пока я не получила бы биотический глаз. – Вы будете в порядке... Неудачи Пенлан обычно все равно в итоге оборачиваются в наилучшую сторону. Вы не можете винить меня за то, что я тогда не разделила каиновского оптимизма. В моей голове крутилось, кроме мыслей о том, что я сделаю с Пенлан, когда доберусь до нее, размышление о том, чтобы перевестись назад в штаб. Думайте обо мне что хотите, но тогда я определенно не была такой крепкой, как в конце моей карьеры. Мне было не особенно завлекательно снова проходить через подобный уровень боли и агонии, если вы меня спросите, и пусть возня с инфопланшетами – не самая героическая служба во славу Его Божественного Величества, но по крайней мере, там был шанс завершить карьеру позитивно.
Так как ничего больше, сидя у моей постели, достичь он уже не мог, Каин протянул мне планшет. Я увидела, что это тот же, который он отдавал мне раньше, и который я обещала обработать. Ну, теперь вы, скорее всего, подумаете, что это было несколько жестоко со стороны Каина, нагружать меня работой, пока я еще торчала в медицинском отсеке, но на самом деле это лишь демонстрирует, насколько Каин был проницателен, когда дело касалось идиосинкразий тех, кто работал под его началом. Так как амасека у меня не было, инфопланшеты были самым простым способом отвлечь мой разум от насущных проблем. Продираясь через многие страницы почти не поддающегося расшифровке жаргона Администратума, я странным образом успокаивалась. Это как собирать сложный пазл, только в результате единственная твоя добыча – осознание того факта, что Администратум переполнен тупыми, самовлюбленными хвастунами, неспособными оторваться от бумаг. И они удивляются, почему все всегда так запутано, когда дело касается документов? В половине случаев мне приходилось делать выжимки из выжимок из отчетов, и спасало меня только то, что по крайней мере люди из Администратума редко отличались воображением, когда дело касалось готика.
И пока я пробиралась сквозь густые дебри низкого готика, что переполняли дисциплинарные взыскания и уточненные протоколы, мой разум возвращался назад, в штаб-квартиру. Интересно, починил ли кто-нибудь рекаф-машину окончательно? Клянусь Золотым троном, просто то, что он находился в нашем штабе посреди этой абсолютной идиотии, несказанно злило дух машины.
И конечно, если бы не эта рекаф-машина, я ни за что не попала бы в ситуацию, в которой находилась: рылась в инфопланшете, пока сервитор каждый час подливал мне нового чая танны. Наверное, мне надо конкретизировать.
****
Прежде чем меня назначили в 597-й Валхалльский, я работала в штаб-квартире Комиссариата Сегментума, целыми днями возясь с планшетами. В то время я работала под «управлением» комиссара-генерала Хэга, огромного размера человека, у которого подбородков было больше, чем мозгов, чье яркое сияние отражалось в его начищенных сапогах (и уж кому, как не мне о них знать, потому что мне приходилось их чистить каждый раз, когда он на меня сердился), и к мундиру которого было прицеплено больше металла, чем я сейчас ношу в своем теле. Еще у него была отвратительная привычка разговаривать, одновременно поедая булочку или бутерброд с мясом грокса, словно его разборчивая речь нуждалась в срочной заправке, только для того, чтобы он мог продолжать рычать, как оркский багги, разбрасывая крошки вокруг себя. Это был человек, чьи славные дни были так же далеко в прошлом, как Золотая Эра Империума.
И прежде чем вы спросите, я столь беспечно оскорбляю его лишь потому, что человек этот давно мертв, и вряд ли кем оплакиваем, а меньше всего – расстрельной командой.
В любом случае, в то время у этого человека была полнейшая власть в моем отделе Комиссариата. Хэг проводил все меньше времени, посвящая своим прямым обязанностям, а все больше – вспоминая о своих славных деньках на поле брани, где солдаты стойко шли вслед за ним. Подозреваю, если в свои славные деньки он был хоть вполовину того же размера, что в эти, то те солдаты шли за ним, исключительно желая за чем-то спрятаться.
– Когда в восемьдесят третьем я служил в 420-м Кадианском... Это была битва при Хребте Типваль, где эти трусливые еретики заняли позицию вдоль гряды, – бухтел Хэг в один особенно ничем не примечательный день, разбрасывая хлебные крошки по моим инфопланшетам, причем насколько упало в мою чашку рекафа. – И вот полковник начал настаивать, чтобы мы связались с артиллерией и велели им открыть огонь по вражеским позициям, дабы выбить их на открытые позиции. Но я напомнил офицерам, что генерал хочет, чтобы заняли хребет, и именем Императора, я не позволю кучке болтеров и снарядов отобрать у нас нашу заслуженную славу. И если бы они не велели своим солдатам пристегнуть штыки и поднять свои ленивые задницы, я бы расстрелял их всех за трусость! И, говорю я вам, я повел этих парней прямо вверх в горы, и мы показали еретикам, что почем!
И если я правильно припоминаю уроки истории из схолы, положили половину 420-го Кадианского. Главная ирония в том, что они все равно дали ему за это медаль. И так получилось, что именно эта медаль лежит сейчас на моем камине, как напоминание о силе человеческой глупости.
– Уверена, еретики удивились, когда вас увидели, – с сарказмом ответила я, хотя Хэг совершенно не заметил моего тона, как не замечал и всего остального. Так как таких, как я, в комиссариате мало, Хэг тщательно старался удерживать меня в своем отделе, что только усиливало мое желание покинуть кабинетную работу. Конечно, потом в первые несколько месяцев работы с валхалльцами, выслушивание старых военных историй начало казаться мне куда более приятной альтернативой. Тогда же, поулыбавшись и покивав с выработанным за годы работы с ним фальшивым вниманием, я воспользовалась случаем, и сбежала, чтобы налить себе свежего рекафа, что технически было правдой (хотя я его так и не пила), так что старому комиссар-генералу пришлось искать другую жертву.
И тут дело доходит до нашей богомерзкой маленькой рекаф-машины, которую большинство из нас, в нашем штабе, звали «Крошкой Хорусом», за ежедневное предательство наших интересов в нужде напитка, позволяющего нам пережить день. По словам Аддерса, чья расслабленность отлично помогала мне сохранить здравость моего рассудка, Крошка Хорус мучил наш штаб столько, сколько любой себя помнит, и наверное даже дольше. И да, каждой частью своей он излучал злобу, и каждая часть его была при этом невозможно коварной, словно он всегда знал, как портить наши дни как можно сильнее, но при этом не настолько, чтобы нам пришлось вызывать шестеренок, дабы они его переосвятили (и даже если мы их вызывали, они всегда говорили, что с ним все в полном порядке). Я бормотала какие-то простые литании сотрудничества, когда вверила свою кружку Крошке Хорусу, в надежде что получу горячий рекаф, ну или хотя бы просто рекаф... черт, да просто получить назад целую кружку иногда было чудом.
– Ну давай... Работай, и мне не придется отдавать твою задницу под суд, – злобно бормотала я, тщетно стуча по кнопкам.
– Кажешься раздраженнее, чем обычно, – заметил Аддерс, появляясь у моего локтя с собственной почти пустой кружкой, за своей дуэлью с Крошкой Хорусом. Аддерс был тогда моим самым близким другом, его беззаботное, но при этом рыцарское поведение было маленьким островком комфорта в этом море тупости и раздражения. И что важнее, он не старался влезть ко мне в штаны, чего не о многих моих коллегах-комиссарах скажешь (хотя в случае Аддерса, я не была бы так уж против). – Хэг еще скучнее обычного?
– Кроме всего остального, – со вздохом ответила я, переходя к следующей стадии переговоров с Крошкой Хорусом, включающей в себя пинки по нему. – Верховное командование недовольно моим отчетом о Перспективном Статусе Техножречества... Оказывается, я забыла приложить сопроводительное письмо.
– Разве ты не получала памятку об этом на прошлой неделе?
– Неееееет... – поправила я его. – Я перепроверяла эти отчеты о судебных процессах. Все три фраговые тысячи отчетов, помнишь?
– А, точно, – сказал Аддерс, задумчиво попивая рекаф, – как там это, кстати?
– Движется так быстро, как угодно Императору, – ответила я, и означало это «медленнее, чем я хочу признаться». После еще нескольких ругательств и пинков, Крошка Хорус наконец-то выплюнул мне в кружку рекафа, хотя первый же глоток показал, что напиток этот холодный, как обычно. Кроме того, Хорус умудрился пролить каплю рекафа на мою рубашку, вовсе не к моей великой радости. – Комитет хочет, чтобы я закончила анализ к следующей неделе, Верховное командование не собирается читать мой отчет, пока я не присобачу к нему сопроводительное письмо, а Хэг все продолжает донимать меня вопросами об этой проклятой конференции на Кашите Десять, на которую он хочет, чтобы я его сопровождала...
– Мне бы не захотелось оставаться в одной гостинице с этим стариком.
– Да ну на фраг? С чего бы вдруг? – мне пришлось крепко потрудиться, чтоб не слишком громко заорать, меньше всего мне было нужно, чтобы кто-то меня услышал. Холодный рекаф не слишком утихомирил мои нервы, хотя смотреть, как Аддерс начинает ритуал общения с Крошкой Хорусом, было забавно. Он не очень хорошо знал высокий готик, чтобы правильно проговорить литании, так что его попытки повторить то, что использовала я, были столь удручающи, что почти все жрецы Экклезиархии неодобрительно повесили бы головы. В конце концов даже Крошка Хорус преисполнился к нему жалостью, и выплюнул малую толику рекафа, как и моего, холодного как лед. По крайней мере один из шестеренок был к нам достаточно милостив, что соизволил починить плиту, так что большинство из нас удовлетворялось тем, чем нас снабжал Крошка Хорус.
– Взгляни на светлую сторону...
– И на какую же? Сексуальное домогательство даст мне повод пристрелить ублюдка?
– Ну, вообще-то, как бы мятежно это не прозвучало, я имел в виду мое затруднение, – у Аддерса была зависимость от рекафа, так что он не удовлетворился даром Крошки Хоруса и пошел на второй заход общения с духом машины, на этот раз еще ужасней издеваясь над высоким готиком. – Хэгу нужна нянька для каких-то важных инфопланшетов, которые отправляют на Ход Реверто. Честное слово, после той истории с звуковым резонатором и его шкафчиком с выпивкой, Хэг просто все время старается от меня избавиться.
Неудивительно, что восприятие мира Аддерсом не выходило за его личный мыльный пузырь, так что он даже предположить не мог, как его отсутствие повлияет на меня. Путешествие через варп – это каждый раз лотерея, на кону которой не только ваша жизнь, но и время прибытия. Это было довольно путаное затруднение, которое вы тем меньше понимаете, чем больше пытаетесь изучить. И я как раз начала думать, что хуже день быть не может, когда переговоры Аддерса с Крошкой Хорусом завершились мощной струей горячего рекаффа, бьющего мне прямо в лицо.
– С меня довольно! – взвыла я, и, совершенно не заботясь о том, что кого-нибудь может ударить рикошетом, я достала лазерный пистолет, проорала что-то о Его Божественном Гневе и прострелила дыру в Крошке Хорусе, брызги рекафа полетели во все стороны.
Ни капли не взволнованный моей резкой вспышкой Аддерс внимательно оглядел меня поверх своей кружки.
– Наверное, тебе стоит съездить вместо меня. Тебе нужно побыть вдали от штаба.
– Ерунда, теперь я в полном порядке. Мне даже лучше, – запротестовала я, утирая рекаф с лица. И тут, испуская последний вздох, Крошка Хорус выпустил струю прямо мне на брюки. Отстреляв по нему еще несколько зарядов, я начала обдумывать предложение Аддерса. В конце концов он был прав. Жаль, что я не представляла, во что влезаю.
Корабль, на котором я летела, было обычным грузовым судном под названием «Благословенный Дар», что проводило большую часть времени, развозя боеприпасы и другие ресурсы из одного края сегментума в другой. Это не было роскошной яхтой, но уже то, что я была свободна от цепей своего рабочего стола, уже было для меня достаточной роскошью, в которой я нуждалась. Не было документов, которыми следовало заниматься (в особенности тех, в которых надо объяснять, как вышло, что рекаф-машина пострадала на поле боя), не было сапогов на чистку, и не было толстяка Хэга, вещавшего о полках, что он водил в бой (вернее, на бойню). Капитан корабля был достаточно дружелюбным парнем, и он несколько раз во время поездки приглашал меня на ужин, хотя нам мало о чем было поговорить. Я никогда не считала себя душой компании; у меня не было военных историй, а анекдоты из моей кадетской жизни были довольно тривиальными и мало его развлекали. Он был гражданским, а я комиссаром, у нас было столько же общего, как у нас с Эльдар.
Посреди маленькой команды и многих палуб груза и пустых коридоров, я проводила большую часть полета в одиночестве, но меня это не нервировало. Как бы то ни было, я могла использовать время для самой себя. Жизнь на многих мирах Империума придает новое значение слову «тесный», так что иметь свою комнату, где можно вытянуть ноги, было приятно. Я даже устроила себе небольшой тир в грузовом отсеке, между коробками с пищевыми пайками и медицинскими припасами. Со всеми этими многими ящиками с боеприпасами было легко найти, чем развлечься (как это и принято, большинство грузовых транспортов перевозят больше запасов, чем было запрошено, на случай, если они пострадают при перевозке).
Ну и была одна особенная приятность на борту «Дара», и звали ее Девиан, один из парней с капитанского мостика, что предпочитал, к сожалению, большую часть времени оттуда сбегать. Не помню точно, в чем заключались его обязанности, так как все мои знания о кораблях и перевозке заключаются в словах «большая металлическая штучка, что возит меня с планеты А на планету Б», да и то время, что мы проводили вместе, на разговоры о работе и обязанностях мы не тратили. И так как, к сожалению, все наши жизни крутились вокруг работы и обязанностей, то нам мало о чем оставалось поболтать, так что мы вообще не болтали. Мы с ним... Ну, а что еще вы будете ждать от молодых мужчины и женщины, если вы закинете их в замкнутое пространство на долгий период времени. Он даже не был особенно интересным, и в внешности был в лучшем случае средним, но у него было преимущество в том, что он был единственным мужчиной моего возраста, так что это было скорее не выбором, а следствием недостатка выбора, если только я не хотела попытать счастья с какой-нибудь девчонкой из кают-компании... И даже не старайтесь такое представить.
За стрельбами, барахтанием с Девианом да редкими партиями в регицид с капитаном, в котором я полный профан, время бежало довольно быстро, по крайней мере, так мне казалось. Линейность времени – это одна из тех штук, что тяжело понять, когда путешествуешь через варп. Но даже моих малых знаний о варпе мне было достаточно, что что-то не так, когда мы вернулись в реальный космос. Вместо плавного перехода это показалось какой-то поездкой на Леман Руссе, только еще резче и грубее, не говоря уже о том, что в живот ударило, как разъяренным огрином. Второе, что меня напрягло, это была скорость, с которой Девиан спрыгнул с нашей койки, едва ответив на мой вопрос, какого фрага тут происходит, прежде чем застегнуть штаны и выбежать в коридор. Он сказал что-то вроде «оставайся тут», когда уходил, но если он думал, что я буду тут сидеть и трясти маской (старая кригская поговорка), то он явно забыл, с кем имеет дело. И даже если большее, что я могла сделать, это стоять на мостике и и напоминать команде, что от их действий зависят наши жизни, пусть даже при помощи лазгана, если понадобится, то именно это я и собиралась делать.
Когда я нагнала Девиана, он ждал лифт, или вернее, уже собирался бросить ждать лифт, потому что уже решил, что лифт больше не работает, и факт этот подтвердился внезапным сигналом тревоги. Громкие сирены и мигающие красные огни редко означали что-то хорошее, и это заставило нас бегом бежать к лестнице на всей скорости. Я даже наплевала на то, что моя рубашка и шинель расстегнуты и распахнулись, пока я бежала по коридорам.
– Разве капитан не должен сделать объявление? – спросила я, когда поняла, что кроме визжащей сирены ничего не прозвучало. Обычный сигнал тревоги без дополнительного сообщения только еще больше путали, чем подготавливали. Была одна возможность, о которой я старалась не думать, вместо этого молясь, чтобы это была просто одна из поломок в системе автоматизации.
– Ну, может он слишком занят ором на команду, чтобы сделать заявление. И кроме тебя и пары пассажиров здесь только команда, и они все все узнают, когда доберутся до своих позиций, – попытался заверить меня Девиан, ведя через переборки и лестницы. Он объяснил, что такой резкий переход в реальный космос обычно объясняет проблему с двигателем или системой навигации. Правда же оказалась намного страшнее.
– Милостивый Император, – тяжело выдохнул Девиан, стараясь удержать в себе свой обед. Но это не многочисленные тела ввергли Девиана в ужас, а меня – в остолбенение. Эта честь принадлежала огромному демоническому зверю, что стоял там, где раньше было кресло капитана, и останки упомянутого капитана свисали с его огромных зубов. Понятно было, откуда это появилось – это был случай демонического вторжения, как по учебнику, из-за внезапного прорыва сквозь корабельного навигатора. И если что еще об этом учебник говорит, так это то, что после такого бывает короткая и кровавая резня. Наверное вечность мы с Девианом смотрели на этот кошмар, у него были четыре мускулистые, похожие на собачьи, ноги, его многочисленные глаза светились ненавистью, и от него исходил просто почти запах злобы. Черный, похожий на деготь, гной сочился из его тела, покрывая пол, словно медленно тающий снег, заполняя пространство самым отвратительным запахом, что я когда-либо чувствовала (а ведь я ездила в одной Химере с Юргеном).
– Ч-что нам делать?
Мне хотелось бы винить Девиана за то, что тот привлек к нам внимание демона, потому что именно в эту секунду он обернулся в нашу сторону и издал вопль такой мощи, что сдул мою фуражку с положенного ей черноволосого места, но скорее всего он нас и так заметил. На мостике кроме нас ничего живого не было, и я знала, что он все это время знал о нашем присутствии.
– Я пожру ваши души! – взревел демон голосом, почему-то напомнившем мне злую версию Хэга, ну разве что рот его был набит кровью и плотью, а не хлебом.
Как комиссару, моей обязанностью было быть воплощением Его Божественной неукротимой воли, а как от чада Крига, от меня ожидалось, что я буду смотреть в лицо смерти и помахивать ей ручкой. Все это как водой смыло, когда речь зашла о спасении моей души.
– Бежим!
Теперь любой опытный генерал скажет своим гвардейцам, что в случае встречи с демоническим созданием лучшей стратегией будет атаковать, сосредоточив огонь лазганов на тех, что поменьше, а на крупных направлять более тяжелое противотанковое оружие. Причина, скажут они, в том, что демон в материальном мире столь же уязвим против оружия, как и любое другое огромное создание с кожей толстой, как танковая броня, и при достаточной силе огня, любого демона можно уничтожить. И обычно в десяти процентах случаев используется эта стратегия. В оставшихся же случаях стратегия состоит в том, чтобы бежать, запутывая следы, от демона, дабы потянуть время, прежде чем сделать одно из двух: найти самую большую пушку или же дождаться, когда демон пропадет. Так как больших пушек на этом транспорте не было, моей единственной надеждой было сбежать от ублюдка. Без демонхоста за пределами варпа демон проживает в лучшем случае несколько минут, что, я могу сказать по собственному опыту, кажутся годами, когда эта штука пытается сожрать вас.
Так что может мои действия покажутся малоприличествующими комиссару, но уж по крайней мере им было тактическое объяснение, какими бы не были мотивы. У меня была парочка лазпистолетов в руках и перепуганный штатский на шее, что я еще могла сделать? Будь я человеком похуже, я могла бы швырнуть ему Девиана, чтобы купить себе несколько коротких секунд, но я не была настолько бессердечной, и, если поточнее, не была настолько отчаявшейся... Пока.
Выпустив несколько хаотичных зарядов из моего лазгана, мы помчались по коридору, и демон с грохотом помчался в погоню. Мы пытались закрывать за собой двери, но тварь без проблем сквозь них пробивалась, хотя несколько секунд это нам покупало. Девиан, в чьем голосе впервые с начала нашей сумасшедшей гонки на выживание, послышалась надежда, указал на тяжелый задраиваемый люк впереди нас. Это, конечно, не было командой охотников на демонов, но для начала сойдет. И когда он задраил люк, я использовала ближайший терминал, чтобы попытаться дотянуться до корабельного интеркома.
Слава Императору, большинство рун активации на на транспортах одинаковые, так что мне не пришлось тратить много времени на выход в эфир.
– Это комиссар Ариэль Авель, – начала я, слыша свой голос эхом в коридорах вокруг. – На мостике имело место быть демоническое вторжение. Всем немедленно вооружиться и пробиваться к кают-компании до следующего приказа.
– Кают-компания?
– Это большая комната, она близко, и туда только один путь. Лучший шанс, что у нас есть, остаться в живых, – объяснила я, и тяжелый удар в люк напомнил мне, что тут еще торчит один большой злобный демон, желающий нас убить.
Когда Девиан проорал, что мы уже не далеко от кают-компании, я глупо позволила на короткий, быстро пролетевший момент, понадеяться, что я выберусь из этого кошмара невредимой. Но реальность тут же набросилась на нас, или, точнее, набросилась на Девиана, в форме чудовищного порождения варпа размером не больше кетичитской гончей. Глупо было думать, что на наш корабль пробрался лишь один демон, и маленький кошмар влетел в Девиана со всей силой и яростью голодного тиранида и разорвал его грудь когтями, похожими на серпы.
Такой маленький демон, конечно, легко поддавался уничтожению, и он тут же пал от моего точного лазболта. Оно громко завизжало от боли, растекаясь по половым панелям так, словно втягивалось обратно в ад, что оно звало домом. В очередной раз за свою жизнь я прокляла себя за то, что слишком быстро действую, когда посмотрела на Девиана, который, каким-то странным чудом, все еще был жив, хоть и едва. Увы, я ничем не могла ему помочь, и я знала это с той же секунды, как он умоляюще поднял на меня свои налитые кровью глаза. Даже если я смогла бы дотащить до кают-компании, не попавшись демону, медицинский отсек здесь был слишком скромным, чтобы дать ему хоть какую-то надежду. Я тяжело сглотнула, хотя мой рот внезапно стал болезненно сухим. Я попрощалась с ним и дала ему единственное, что могла назвать Императорским Милосердием – и продолжила свой путь. К этому времени я начала узнавать то, что вокруг меня, так что могла найти кают-компанию без чьей-то помощи. Смерть Девиана, по крайней мере, предупредила меня о том, что вокруг может быть много этих мерзких мелких гадов, так что когда я услышала царапание над потолков поверх меня, я поняла, что сейчас у меня появится компания. К сожалению, это случилось в самое плохое для этого время, когда группка этих тварей выпали из вентиляционного отверстия, перекрыв нужный мне путь. На этот раз их было около полудюжины, как минимум (как понимаете, у меня не было времени пересчитать их по головам), так что я метнулась в первый же боковой коридор, что увидела, по дороге выпустив в них несколько зарядов, прежде чем продолжить бежать. Я была так занята, что не заметила, что впереди меня кто-то есть, и не замечала, пока с ней не столкнулась.
Выпустив набор недостойных леди ругательств, я быстро подняла свой лазпистолет и принялась стрелять по демонам позади меня. Когда последнего из них затянуло в варп, я повернулась, чтобы разобраться с тем, кто имел наглость ослушаться моих приказов, молчу уж о том, что мешаться у меня под ногами. Женщина, стоящая рядом со мной, наверное была одной из пассажирок, на ней был изодранный плащ, и выглядела она такой же растерянной, какой и я была несколько секунд назад.
– Какого фрага ты тут делаешь? – потребовала я, оглядываясь через плечо каждые несколько секунд, чтобы убедиться, что все чисто.
– Я... Я пыталась найти кают-компанию... А потом...
Ее лепет был прерван видом еще нескольких мчащихся к нам демонов, которых я быстро уложила тремя лазболтами.
– И дай-ка угадаю, пистолета у тебя нет. О на покачала головой, заявив, что никогда оружия в руках не держала. Тогда я решила, что это одна из нищих пассажирок, решивших переехать на более цивилизованную планету в поисках лучшей жизни, что только доказывает, какой же ненаблюдательной я могу быть. У меня не было ни времени, ни желания тащить за собой еще одного гражданского, а тем более женщину на грани истерики. Процесс перебора возможностей был прерван громким визгом позади меня, из которого следовало, что приближается еще одна группа мелких тварей.
Она завизжала, довольно громко и прямо мне в ухо:
– Сделай что-нибудь!
Спасибо, что напомнила, подумала я, открывая огонь по все увеличивающейся орде монстров.
– Что нам делать? – заорала она, когда поняла, как и я, что стоять на месте – вариант так себе. Мне, наверное, следовало велеть ей бежать, припустить со всех ног и надеяться, что я бегаю быстрее, но я, черт возьми, была слишком для этого доброй. Оглянувшись вокруг в поисках идей, я заметила сервисный коридор сбоку. Я схватила женщину за руку и втолкнула туда.
– Беги, прячься и молись Императору, чтобы тебя не нашли, – приказала я, хлопая по руне, закрывающей дверь, а потом пустила в не лазболт на всякий случай. Почему я не пошла с ней? Ненавижу узкие коридоры. Я не клаустрофобик, но слишком узкие помещения меня нервируют, не говоря уже о том, что в таких остается мало пространство для маневра в случае особой ситуации, и если бы впереди нее оказались эти твари, я не смогла бы стрелять, ведь она была бы на пути. Этот приступ милосердия мне потом здорово аукнулся, и я не говорю об этих тварях, что за это время сократили до меня дистанцию. И продолжая свой не такой уж веселый путь, я осознала, что все дальше и дальше удаляюсь от кают-компании, из-за чего я принялась проклинать свои предыдущие действия, потому что значило это, что помощи мне не предвиделось. Все, что у меня было, так это несколько грузовых отсеков и пустых кают.
Тут меня осенило – я была на грузовом транспорте, который, помимо всего прочего, перевозит оружие и боезапасы для Гвардии. Я запрыгнула в ближайший грузовой отсек, что нашла, молясь Императору, чтобы там было что-нибудь большое и, желательно, сильно взрывающееся. И к счастью, на ящиках, что я там искала, должны были быть метки: «Опасность: взрывчатка», так что найти их было нетрудно.
Благодарение Императору, в первом же ящике, что я вскрыла, был многозарядный имперский гранатомет, как раз то, что мне и было нужно. Я успела его зарядить, когда в отсек ворвались маленькие гады, из которых я тут же на фраг выбила дерьмо. Именно в такие моменты я начинала подумывать, а не перепутала ли я свое призвание, и не место ли мне в Адепта Сороритас, но потом я себе напоминала, что в силовой броне смотрелась бы невообразимо глупо.
– Ну, с этой маленькой проблемой мы разберемся, – сказала я с удовлетворением.
И конечно, как вы и ожидаете, именно в тот момент, когда я решила, что худшее позади, реальность бешеным гроксом ворвалась в дверь. Большой демон наконец-то меня нашел, и теперь я была заперта в грузовом отсеке. Я подняла гранатомет, отчаянно пытаясь вспомнить, выстрелила ли я пять раз или шесть (со всей этой неразберихой, я потеряла счет), когда из-за его спины выскочило слизеподобное щупальце и схватило меня за ногу. Потом, быстрее, чем вы успеете сказать «фраг меня!», меня подняло в воздух, и я почти беспомощно там свисала. Я сказала «почти», потому что как-то умудрилась не выпустить гранатомет, не то чтобы мне это как-то помогало, потому что тут же второе щупальце схватилось за мое оружие. Еще несколько щупалец обвились вокруг меня, и я вспомнила один особенно отвратительный голофильм, который как-то в схоле показал мне один из моих приятелей (перед лицом смерти, ваш разум может очень странно действовать). Я почувствовала, как существо начало свою темную магию, когда вокруг моего разума стали обвиваться бесплотные нити, холодная пустота разлилась по моему телу.
Каким-то образом мне удалось собрать волю в кулак и нажать на курок, и я обнаружила, что и правда, выстрелила до этого только пять раз. Шестой улетел далеко в молоко, ударившись в пол, прежде чем от него срикошетить и взлететь снова вверх. В итоге он попал в ящик с боеприпасами, который я до этого вытянула, так что следующее, что я помню – огромный взрыв, и как меня подбрасывает в воздух. Каким-то чудом в это же время сдетонировали еще несколько ящиков, без сомнения, запуская гранаты и болтеры во все стороны. Не знаю, как я умудрилась уцелеть в этом хаосе, но от удара о пол я на некоторое время лишилась чувств, а когда очнулась, демона уже засосало назад в варп, и только его оторванные щупальца продолжали цепляться за меня и материальный мир.
Наш корабль еще некоторое время дрейфовал, пока другой транспорт наконец не подошел и не забрал нас. Без команды на мостике и особенно без навигатора, не оставалось никого, кто мог бы вести его дальше. В конце концов за грузом был отправлен шаттл, но меня это не касалось, потому что мой груз был со мной весь остаток пути на Ход Реверто. И каким бы ужасным не оказалось мое путешествие через варп, меня не слишком заинтересовало долгое пребывание на этом куске грязи, именующим себя планетой, и я села на первый же транспорт, отправляющийся домой, на этот раз мне удалось зацепиться за военный крейсер, отправляющийся в нужном направлении. К счастью, эта поездка прошла совершенно без происшествий, что дало мне время как следует осмыслить мое прикосновение к смерти, не говоря уже о том, чтобы составить отчет о происшествии. Так как мне не хотелось привлекать внимание Инквизиции, некоторые детали я опустила, в особенности ту, где мою душу чуть не пожрали, как жареную гроксятину.
Определенно, моя слава неслась впереди меня, потому что мое возвращение в штаб встретили веселым празднованием, и Хэг обнял меня своей пухлой рукой за плечи и прижал к своим телесам. Он объявил, что интуиция, подчиняясь которой, он призвал меня к себе на службу, его не подвела, и что для него честь работать о мной, все это в перерывах между жеванием булочки. Слово «растерянность» даже близко не описывает мое состояние, тем более что я еще не представила им свой отчет, так что не понимала, откуда им было знать, что случилось во время моей поездки.
Пока коллеги комиссары да несколько писарей из Администратума продолжали аплодировать, Хэг вел меня назад в свой кабинет, где меня дожидался другой такой же выряженный в усыпанную медалями форму комиссар-генерал, на пару с маленьким тощим штатским, который, как я позже узнала, оказался представителем Муниторума.
– Комиссар Авель, позвольте представить вам моего старого друга, комиссар-генерала Хиггинса, Героя Бейтин-Хилл, – представил Хэг, каким-то образом умудрившись при этом осыпать дождем из крошек всех, кроме Хиггинса.
– Для меня честь встретить вас, комиссар Авель, – поприветствовал меня Хиггинс, после того, как мы отсалютовали друг другу и обменялись рукопожатиями. – Отлично вы поработали там, мисс, просто первый класс, скажу я вам.
– Хм... Прошу прощения, сэр, может это прозвучит глупо, но о какой работе вы говорите? – колеблясь, спросила я, и любопытство выиграло в борьбе с здравым смыслом, что твердил оставить все как есть.
– Ну что же вы, о спасении леди Пече, конечно.
– Кого, сэр?
Леди Пече, как вы наверное уже догадались, оказалась той самой оборванной молодой женщиной, что я скоро впихнула в сервисный коридор. Оказалось, что леди Пече – дочь какого-то непристойно богатого губернатора, у которой оказалась своеобразная, и очень наивная, привычка путешествовать инкогнито, дабы избежать чрезмерных мер безопасности, на которых обычно настаивал ее заботливый отец. Каким-то образом, ей пришла в голову мысль, что после того, как я втолкнула ее в тот туннель, в котором, как оказалось, демонов не было вообще, я героически отвлекла на себя остальных, чтобы помочь ей спастись. И к этому добавились отчеты выживших членов команды, которые, наслушавшись историй Пече, вбили себе в головы, что я сделала то же для команды, загнав их куда-то в безопасное и в одиночку расправившись с демонской напастью.
Серьезно, какого варпа кому-то вообще в голову могла прийти такая безумная мысль? Неужели люди вечно вот так приукрашивают истории? Мне стыдно признаться, но я не стала спорить с их заявлениями, возможно потому, что часть меня хотела думать, что я действительно все это героически спланировала, не говоря уже о том, что это привлекло ко мне внимание за то, что я сделала, а не за то, кто я.
Таким образом Хиггинс и Хэг решили, что мои таланты следует применить где-нибудь, где пополезнее, и под словом «полезный» они понимали «опасный». Если честно, мысль быть приписанной к фронтовому полку показалась мне привлекательной, так как этот план уводил меня подальше от Хэга, что меня тогда устраивало. Хиггинс думал, что мне «послужит мне на благо» приписка к полку, в котором подлинный Герой Империума покажет, как следует сражаться с врагами Его Величества. После того, как они как следует попытали меня на предмет деталей из первых рук о вторжении, я вручила им свой отчет, от чего все стало только хуже. Если до этого они считали меня чертовым героем за борьбу с мелкими демонятами, то прочитав отчет о большом демоне, они и вовсе решили, что я величайший человек, что одаривал Империум своим появлением, со времен Олланиуса Пиуса.
В конце концов мне удалось выскользнуть из лап двух комиссаров-генералов, которые занялись своим любимым делом и принялись рассказывать старые военные истории, хвастаясь, скольких еретиков они уничтожили (и сколько полков сгубили в процессе). Когда я вернулась в свое безопасное кресло, меня встретили чашка теплого рекафа и дружелюбная улыбка Аддерса.
– Полагаю, хорошо, что я позволил тебе взяться за это поручение, – сказал он, садясь на угол моего стола. – Я бы, наверное, умчался, вереща во весь голос, если бы увидел, как уйма демонов атакует корабль.
– Уверена, ты сделал бы то же, что я, – настояла я, наслаждаясь теплотой моей кружки. – Как Крошка Хорус, кстати?
– На удивление более дружелюбен с тех пор, как ты поучила его манерам. Я рассмеялась, радуясь, что моя вспышка гнева не лишила в итоге весь штаб кофеина.
– Ты что-то сделала с волосами? Выглядит по-другому.
Я задумалась на секунду, притворяясь удивленной, пока разглядывала белые пряди волос, свисающие с моей головы. Сама я смену цвета моей прически заметила уже давно, с громким напуганным визгом, который, к счастью, никто не услышал. То, что даже Аддерс не заметил очевидного, или же, возможно, был слишком вежлив, чтобы на это указывать, только укрепило меня в решимости никогда об этом не рассказывать. Никто не заметил. Я надеялась, что хоть Аддерс заметит, но в итоге оказалось, что и к лучшему, что он не понял. Врать от этого было легче.
– Немного обрезала их, стали сечься. Спасибо, что заметил.
Неделю спустя я была на пути к встрече с Имперским Благословением, к назначению, что навсегда изменило мою жизнь. В конце концов я рассказала комиссару Каину эту историю, незадолго до того, как он погрузился на транспорт до Адумбрии, но я опустила детали о почти-поедании моей души и этой штуки с волосами, хотя однажды я поняла, что скрывать секреты от кого-то, столь проницательного, как Каин – задача не легкая.
|
1831
