|
Основное эмпирическое правило каждого комиссара: если только у вас не репутация, как у Каина, люди обычно пытаются найти все новые и оригинальные способы вас где-нибудь запереть. Много раз за мою карьеру случалось так, что мне в итоге чрезмерно долго приходилось проводить время в медицинском отсеке или собственной каюте, залечивая многочисленные раны. Большей частью врачи, осознала я, превосходили самих себя в стараниях как можно дольше не пускать комиссара к его полку. Они делали это в качестве одолжения полкам, которые наслаждались временем вдали от комиссарской плетки. Конечно, сообрази я это, я могла просто собрать вещи и промаршировать вон, пригрозив пристрелить каждого, кто станет у меня на пути. У меня были на это права, в конце концов. Но пусть даже я и была комиссаром, я не была врачом, и не очень хорошо разбиралась в том, как работает мое тело. В то время все мое знание о медицине заключалось в одной простой фразе: «Не подстрелись».
И потому, когда врачи сказали мне, что я должна провести несколько недель вдали от поля боя, чтобы не напрягать пострадавшие ткани, я доверилась их суждению. Я осталась на борту «Благоволения Императора», зарывшись во всю работу, какую только нашла, и даже дошла до того, что начала уговаривать капитана корабля перепоручить мне работу с дисциплинарными взысканиями его людей. У меня не было власти над кораблем флота, конечно, но он сказал, что я всегда могу помочь ему советом, если только это избавит его от груды инфопланшетов на его столе.
Меня несколько раз заверили, что мой новый биотический глаз уже в работе у техножреца, и будет готов к установке через несколько недель. Биотика требовала дополнительных сканирований, тестов и благословений, дабы убедиться, что все будет работать как полагается. И снова, я не была доктором, и уж тем более не была техножрецом, так что понятия не имела, говорят ли они мне правду или пользуются каждой возможностью мне досадить. Но недели, тем не менее, постепенно текли мимо, и судя по отчетам, что я получала от 597-го, дела на поверхности планеты шли спокойно, хотя и имели место некоторые проблемы с расследованием источника еретического вторжения. Время от времени, когда скука особенно меня убивала, я снова обращалась к врачам с просьбой пересмотреть медицинские указания по моему делу, но те держались крепко. Будучи молодой, я была чересчур наивной и доверчивой... Мне просто следовало отправить их на фраг и уйти. Конечно, сделай я так, для меня все коренным образом изменилось бы.
Работать на борту «Благоволения Императора» было по меньшей мере нудно. Без гвардейцев на борту мне мало было чем заняться, и не с кем было пообщаться. Парни с флота не слишком интересовались комиссарами. Зато мне не нужно было волноваться о валхалльцах и о том, как стать частью их полка. Несомненно, они были довольны, что я застряла на орбите. Оброненное между делом замечание Каина о погоде в Ледяном Пике еще больше убедило меня, что лучше оставаться на борту всю кампанию. Мой мозг промерз бы до последней клетки, доведись мне сражаться в снегах темной стороны Адумбрии, и это было бы более чем вероятно, учитывая, что от морозов его отделало бы всего пара сантиметров кожи и кости, спасибо этому свежевырытому кратеру на моем лице. Так что, при выборе между замерзанием в Ледяном Пике и умиранием от скуки на орбите, было очевидно, какой вариант следовало предпочесть. Конечно, я стала пересматривать свое решение, когда в полную мощь надвинулся флот еретиков. Флот состоял из небольших транспортников, сопровождаемых крейсерами и чертовски здоровым линкором. Мороз начинал казаться все более привлекательной альтернативой, пока день шел за днем, и флот все приближался, с легкостью сметая наши отдаленные линии защиты. Только короткий промежуток времени был у меня шанс принять решение, остаться на борту и надеяться, что нас не собьют, или же сесть на курьерский транспорт и отправиться на планету.
Это был тяжелый момент, но я решила, что шансы на выживание у меня в обоих случаях одинаковы, так что мне оставалось просто выбирать, где лучше погибнуть.Даже если бы я добралась до порта Едваночи, ее в скором времени заполонят еретики, и то же самое касается и Ледяного Пика и, если я совсем уж спячу, расположения талларнцев на жаркой стороне планеты. Были приличные шансы, что меня поджарят или нашинкуют, доберись я до планеты. В то же время, на орбите у меня не было возможности защищаться, и я была на борту грузового перевозчика, маневренного, как кирпич, стоящего налево от главного на орбите магнита для торпед. Я подумала было о том, каковы возможности перевестись на «Нерушимый», единственный оставшийся для нашей защиты крейсер, но оказаться на борту главной приоритетной цели атаки было еще менее привлекательно. По крайней мере, в космосе я умру быстро... Ну, я так предполагала. Я мало что знала о том, что бывает, когда тебя высасывает в вакуум, но полагала, что по крайней мере предельно низкая температура сделает это дело очень кратким. В конце концов я решила оставаться на борту и надеяться. Ха, я даже смогла подремать, пока ждала начала фейерверков. Часть меня в то время завидовала Каину, ведь он находился в гуще всего и куда больше контролировал свою судьбу, чем я в ту минуту. Хотя, когда я прочитала его отчет о случившемся, я порадовалась, что доктора сочли меня негодной к бою.
Большей частью «Благоволению Императора» удалось выбраться более-менее невредимым из битвы на орбите. Я сначала проснулась при звуках сигнала тревоги, но решив, что мало что могу изменить, достала беруши и попыталась заснуть снова. Решила, что если уж умру, то во сне это будет легче. Когда я проснулась снова, битва уже закончилась, и линкор был уничтожен благодаря мудрой тактике капитана «Нерушимого». На корабли начали поступать многочисленные отчеты, и я следила за сообщениями с поля боя, в надежде, что полк останется достаточно целым, чтобы мне было куда вернуться. Как я и надеялась, и даже ожидала по моим первым о них впечатлениям, валхалльцы великолепно всем справились, и спустя несколько дней после решающего боя, я отправилась в Едваночь на курьерском шаттле.
Когда я нашла Каина, он, казалось, был в превосходном расположении духа, несмотря на все, что я слышала. Оказывается, Бежье сфабриковал против него какие-то смехотворные обвинения, да трибунал объявил все это кучей гроксового дерьма. Жаль, я не видела выражения лица этого мелкого ханжеского засранца, когда он услышал новости.
– А посмотрите-ка, кто добрался до планеты! – весело сказал Каин, заметив мое приближение. Я нашла его рядом с Кастин и Броклау, которые отлично выглядели, несмотря на весь хаос, что творился сейчас на планете.
– Начинаешь ценить глубинное зрение, когда проливаешь горячий рекаф себе на колени, – пошутила я, нагоняя их, хотя я и не знала, куда они направляются. – Слышала, сэр, вы были заняты: упаковали парочку десантников хаоса да отпинали демона?
– Мне помогали, – ответил он, скромно пожимая плечами, словно сражаться с десантником с закрытом помещении так же просто, как прирезать ручного грокса.
– Ваша биотика еще не готова? – спросил Броклау, когда увидел, что я все еще ношу повязку. Я безразлично пожала плечами. Теперь, когда основные бои закончились, я уже не так торопилась заполучить протез. К тому же, что я и сказала майору, доктора были заняты ранеными бойцами, так что сейчас им было не до меня.
Каин в итоге привел нас в маленький ресторан, запрятанный в глубине старой части города (судя по несколько деревенской архитектуре да деревянным наличникам на двери и окнах ресторана). Кроме одного крыла ресторана, которое теперь случайным образом превратилось в летнюю площадку, ресторан пережил вторжение без особых потерь. Передняя часть ресторана отлично выглядела... Пока я не заметила, что стеклянные панели в двери отсутствовали, скорее всего были выбиты взрывом еретического танка, обломки которого все еще лежали рядом на улице. Я заметила несколько подростков, с любопытством разглядывающих разломанную машину, пока их не прогнал ближайший гвардеец, который отсалютовал нам, заметив наше приближение. Внутри ресторана работы было еще непочатый край, хотя обломки полупровалившейся внутрь крыши уже вынесли, вместе с телами (я заметила, что в некоторых местах на деревянном полу еще оставались следы крови). Столы и стулья были аккуратно расставлены, хотя кроме нас да хозяина заведения здесь никого не было. Кстати, о хозяине, он был просто в восторге, когда увидел нас входящими в дверь, кстати, еле державшуюся на петлях. Как и многие другие жители Адумбрии, он осыпал нас своими благодарностями, обещая выразить ее и в виде еды и напитков, и мы с моими компаньонами были только рады.
Мы прошли в кабинку у того места, где раньше было переднее окно, и нашли там приятный вид на улицу и подбитый танк, а также возможность перекинуться словечком-другим с прогуливающимся мимо офицером или солдатом. Кастин и Броклау воспользовались возможностью просветить меня об особо героических успехах валхалльцев в кампании. Хозяин ресторана слово сдержал слово и принес огромные порции того, что назвал «лучшими своими блюдами», и, что неудивительно, едва не лишился чувств, когда в разговоре всплыло имя Каина. Как всегда, Каин отделался потоком банальностей, но все-таки как-то умудрился навести хозяина на мысль о том, чтобы открыть для нас бутылку хорошо выдержанного амасека, которым мы с удовольствием насладились.
Я уже приканчивала второй бокал амасека, когда заметила на другой стороне улицы несколько патрульных гвардейцев; они были одеты в плащи и противогаз Корпуса Смерти Крига, и я пришла в восторг при мысли о встрече с такими же кригцами, как я. Наверное, Броклау проследил за моим взглядом, потому что он посмотрел в ту же сторону и застонал с плохо скрываемым раздражением. Каин, как всегда самый наблюдательный, отреагировал первым, потому что я была так рада при виде кригцев, что едва даже заметила поведение Броклау.
– Что-то не так, майор?
– Хм? – Броклау, наверное, был удивлен таким быстрым вопросом Каина, но он не был из тех, кто держит свои мысли при себе, как я со временем выучила. – Ничего особенного, просто эти парни из Корпуса Смерти меня нервируют.
– А что не так с Корпусом Смерти? – спросила я. Броклау же принял мою растерянность за наивность.
– Ну, для начала большая часть их – клоны, а меня никогда не привлекала идея клонирования. Его не без оснований ограничивают, – объяснил Броклау. – Они довольно скучны в разговорах... Обычно болтают о смерти и долге, будто действительно ждут не дождутся смерти в битве. Эти кригцы, они просто... Так напрягают. Меня это раздражает.
– Знаете, я ведь тоже с Крига, – наконец просветила я майора, который моментально смешался от стеснения. То, что я сидела прямо рядом с ним тоже делу не помогал, не то чтобы я действительно обиделась на его слова. В его словах было зерно истины – клонирование было ограничено в Империуме не беспричинно, кригцы обычно мрачны, и гвардейцы Корпуса Смерти любят поболтать о смерти и долге. Людям, незнакомым с историей Крига все это кажется довольно странным. Для меня же все это было само собой разумеющимся и ничем не отличающимся, от того, например как видят свое место в Империуме кадианцы.
Для тех из вас, кто незнаком с Кригом и его обитателями, расскажу кратко (если только вы сами уже не заглянули в учебники, потому что я это название уже упоминала): Криг пережил гражданскую войну, что длилась столетьями, и в результате ядерной катастрофы планета приобрела статус мертвого мира. Но гражданская война также еще и превратила кригцев в расу яростных воинов, какими они сегодня и являются, и наша репутация такой и остается, хотя в результате массовых потерь нашему миру было предоставлено право применять клонирование с тем, чтобы восполнить популяцию. Конечно, мы, кригцы, довольно мрачный народ, но зато нам не надо заботиться о боевом духе. Потому что у нас вообще такого нет, так что не нужно его и поддерживать. Членам Корпуса Смерти просто плевать, живы они или мертвы, главное – находятся ли они на службе Императору
– Только не говорите, что вы тоже клон? – спросил Броклау, когда оправился от неловкости.
– Императора ради, нет, я родилась старомодным способом, – ответила я, хотя если бы клоном и была, я бы вполне могла этого и не знать. – По словам моего отца, я даже не на Криге родилась.
– А где тогда? – спросила Кастин, на что я лишь пожала плечами. Мне никогда не говорили ,и если честно, мне было плевать. Может быть я и родилась не на Криге, я все равно его дитя. Разговоры о месте моего рождения никогда не заходили в наших с отцом беседах, и учитывая обстоятельства моего рождения, я вполне могла появиться на свет на одном из кораблей, что тоже среди людей не необычно.
– Все что я знаю, это что я была зачата во время службы моего отца на какой-то удаленной планеты, вращающейся вокруг мертвой звезды, и после рождения отец забрал меня и увез к себе домой, на Криг.
– А ваша мать?
И снова, все что я могла сделать – пожать плечами.
– Умерла много лет назад, как сказал папа. Печально, папа всегда очень восторженно о ней отзывался... Но думаю, они оба были женаты на своей работе, так что не могли создать настоящую семью. Полагаю, из моей мамы родитель вышел бы еще хуже, чем из моего старика.
– А чем именно ваша мать занималась?
– Была серафимом.
Я не часто могу кого-нибудь удивить, по крайней мере так, как мне удалось в тот день. Каин чуть не поперхнулся своим амасеком, когда я это сказала, а Кастин и Броклау просто неверяще на меня уставились. Не так много на свете комиссаров, чья мать была из Адепта Сороритас, насколько я знаю, я все еще такая одна. То, что дочери обычно имеют обыкновение идти по стопам своих матерей, в Сороритас, делает мою ситуацию еще более редкой. Думаю, это от нее я унаследовала свою яростную решимость и настойчивость, хотя скорее я просто получила от нее буйный темперамент и тенденцию решать проблемы, просто взорвав все вокруг на фраг.
***
Каждый, кому заменяли глаз, понимает, что мне пришлось пережить период приспосабливания, какой бывает например у тех, кому заменили конечность. Так же как любой, кому заменили руку, проводит следующие несколько дней, проливая рекаф и проклиная свои шнурки, так и мне пришлось привыкать видеть вещи несколько по-иному.
Моей операции по внедрению биотического глаза пришлось ждать еще несколько недель, потому что операции по спасению жизни раненых были приоритетнее. И даже тогда мне пришлось провести несколько дней в нытье и, может быть, с парочкой мелких угроз, прежде чем меня наконец записали на операцию и поместили в медицинский блок. Так как Едваночь постепенно возвращалась к нормальной жизни, мне удалось попасть в гражданское отделение, а не во временный госпиталь Гвардии. Операция прошла успешно, и к концу дня я уже играла со своей новой игрушкой, которая теперь была подсоединена к моему мозгу. На свою скромную зарплату я могла купить только самую маленькую модель, но благодаря удивительно приличному пожертвованию Пенлан, которая еще многие годы продолжала потом передо мной извиняться, я смогла приобрести модель высокого качества, о которой сказали, что она протянет куда дольше, чем я смогу. Как оказалось, меня пережить она не сумела, но тот доктор, что мне это говорил, не мог предсказать, с чем именно в будущем мне придется столкнуться.
Все недели до этого я волновалась, что это будет неловко и затруднительно, не говоря уже о том, какие проблемы могут возникнуть из-за моей привычки носить противогаз, но когда доктор протянул мне зеркало, я была приятно удивлена результатом. Большая часть обоженной кожи была теперь прикрыта тонкой металлической пластинкой, которая окружала мой глаз буквой «с», заканчиваясь как раз у моего носа. Было видно несколько едва заметных проводов, что шли под кожей у моей глазницы к маленькому глазоподобному устройству, что теперь там располагалось. Сама линза не слишком глубоко выдавалась из глазницы, к моему удивлению, и если бы у нее была скругленная верхушка, а у меня оставалось веко, я бы наверное даже смогла моргать.
Кстати о моргании, это одна из самых трудных вещей в биотическом глазе – вы не можете закрыть этот глаз, так что вы постоянно поглощаете информацию, чем бы вы не занимались. Многие люди, в том числе и я, испытывают странное чувство облегчения, когда могут закрыть глаза и уплыть в темноту, хоть на секунду. Теперь для меня вариантом это не было. Когда я моргала, я все еще видела все вокруг. Когда яркий свет заставлял меня зажмуриться, я все равно видела все вокруг. Если бы я не отключала глаза напрямую, я могла бы видеть все, даже когда спала (если конечно это вообще возможно, спасть с активным биотическим глазом). К этой перегрузке информации было трудно привыкнуть, и в результате вы начинаете злиться на свое состояние, и ваш единственный выбор – привыкнуть.
Второй проблемой было небольшое двоение в глазах, потому что мой новый глаз видел куда острее, чем настоящий. На самом деле, когда мне его в начале поставили, техножрец неправильно отрегулировал линзы, так что я вообще ничего не видела. Но несколько настроек спустя все нормализовалось, и осталось только небольшое двоение. Но и к этому приходится привыкнуть, и несколько недель спустя я едва замечала разницу в восприятии.
Когда же я привыкла, я начала полностью вообще об этом забывать, и все это казалось мне настолько же естественным, как и остальное мое тело, ну разве что кроме того, что мне теперь часто приходилось чистить линзу. Мои ранг и положение даже позволили мне добавить небольшие приложения, недоступные гражданским, такие как спектральная чувствительность, ночное видение, тепловидение и даже небольшой тактический передатчик. Если бы я захотела, и техножрец меня почти убедил, я могла бы получить полный тактический пакет, но для этого нужно было установить в мой мозг еще несколько чипов плюс протез побольше, чего я не очень хотела. Того, что я теперь могла видеть врагов получше, было вполне достаточно.
Ну и, я никогда особо не считала себя тщеславной или слишком уж переживала о своей привлекательности; по утрам я тратила не слишком много времени на то, чтобы привести себя в порядок, и я никогда не заботилась о своем внешнем виде, кроме того, чтобы быть одетой по уставу Комиссариата. Кроме того, будь я озабочена внешностью, у меня были бы более серьезные причины для тоски, чем биотический глаз. И все же, первые дни после операции я провела, бесцельно глядя в зеркало, как будто пытаясь убедить себя принять мой новый облик. Я провела неподобающее количество времени в Едваночи, сидя в моей комнате, которую мне организовал Каин, в отеле, который лорд-генерал использовал как свой штаб, и смотрелась во все, в чем могла отражаться. Дошло до того, что мимо меня нельзя было столовые приборы спокойно пронести. Мне наверное в итоге пришлось бы просто завесить все зеркала, если бы не своевременное вмешательство.
– Может надо было настоять на медной пластине, – вяло бормотала я, проводя пальцем по металлической пластине, окружающей мой глаз. Этот кусок металла отливал сталью, что хорошо сочеталось с моими волосами, если я их распускала, но я обдумывала, что может быть желтовато-коричневый тон меди больше бы мне подошел. Когда вы смотрите в зеркало около часа, вы начинаете концентрироваться даже на самых маленьких деталях, и, как и всем остальным во вселенной, мне не особенно понравилось отражение, что смотрело на меня в ответ. Я отвернулась от зеркала только когда услышала стук в дверь. И несколько секунд спустя меня поприветствовал майор Броклау. Признаюсь, я была несколько удивлена его видеть, и он тоже казался не очень уверенным, стоило ли ему приходить.
– Прошу прощения, комиссар Абель, я ведь вас не прерываю? – вежливо спросил он, наверное заметив, что я все еще держу в руках зеркало.
– А, это? Ничего особенного... Просто привыкаю к новой себе, – честно ответила я, решив, что толика открытости поможет мне прижиться среди валхалльцев, раз уж наша совместная работа была так резко прервана. – Чем могу вам помочь, майор?
– Комиссар Каин просил передать вам это, – объяснил он, протягивая пару инфопланшетов. Это меня совершенно обескуражило, потому что этого от Броклау я совершенно не ожидала. Любой мог принести мне пачку планшетов данных, и раз уж они от Каина, он легко мог отправить с ними ко мне своего помощника.С чего это Броклау играется в курьера? Раз здесь замешан был Каин, то я заподозрила, что ведется какая-то игра.
– С каких пор вы стали посыльным? – ответила я, не стараясь скрыть свой скептицизм. Броклау наверное и не ожидал, что я поведусь на его объяснение, потому что вопросу моему он не удивился. Я предложила майору сесть, но он отказался, и я пришла к выводу, что надолго оставаться он не намерен.
– Если честно, мы несколько обеспокоены. Вы уже несколько дней не выходили из комнаты, – объяснил Броклау. Были ли они искренне озабочены моим благополучием, или просто не хотели рисковать, что я отправлюсь вверх (еще одна кригская поговорка, из «отправиться вверх голышом», так говорят о ком-то, чрезвычайно тупом либо же полностью спятившем»), я не знала. Но все же то, что пришел сам Броклау было ненормально; с той же эффективностью можно было послать проверить меня отельного слугу.
– Ах, Рупут, я и не знала, что вам не плевать, – с сарказмом отшутилась я. Когда я заметила, как Броклау передернуло от этой фразы, я решила, что не стоит насмехаться. – Серьезно, я в порядке. Мне просто нужно время, чтобы свыкнуться с изменениями, – я подчеркнула это замечание, бросив еще один взгляд в зеркало и снова проведя пальцем вокруг глаза, словно мне с трудом верилось, что это теперь неотъемлемая часть меня. – Это просто так странно... Понимаете, о чем я? И еще, мне повезло, что до сих пор никто еще не узнал, как это на самом деле случилось, но если капрал Пенлан будет продолжать фонтанировать извинениями, люди начнут задавать вопросы, и вскорости я стану посмешищем всех вокруг.
– Мы слишком много волнуетесь, – заверил меня Броклау.
– Вам легко говорить, над вами не хихикают, когда вы пытаетесь привести к порядку парня на голову выше вас.
– Это лучше чем то, с чем пришлось иметь дело Каину, когда его к нам назначили, – объяснил Броклау, легонько хохотнув своим воспоминаниям. Мои первоначальные инфопланшеты забыли упомянуть, как разобщен был полк, когда его соединили из остатков 296-го и 301-го полков, и Каину пришлось с этим разбираться. Как оказалось, они там в прямом смысле грызли друг другу глотки, пока Каин каким-то образом не собрал все кусочки в боеспособный полк, достойный своей славы на поле боя. Я бы наверное точно спятила, если бы мне пришлось вбивать дисциплину в настолько неуправляемый полк. Заверив Броклау, что мое психическое состояние в полном порядке, я почти ожидала, что он уйдет и направиться к своему полку, на их еженощное празднование победы над еретиками (и празднования эти продолжались довольно долго, если судить по количеству рапортов о нарушении дисциплины, что мне приходилось обрабатывать). Тем не менее, он остался на месте, наверное потому что ему было что еще сказать, и наверное это и была подлинная причина его визита.
– Регент планеты организовал на сегодня что-то вроде приема, чтобы как следует отпраздновать удачную оборону, – пояснил Броклау. Новость меня не очень удивила, разве что озадачила, почему понадобилось только времени, чтобы это устроить (как оказалось, из-за разбившегося над дворцом губернатора шаттла, полностью разрушившего его западное крыло). – Старший офицерский состав Гвардии попросили принять участие.
– Обязательно стащите пару бутылочек для рядовых. Они заслуживают такого же поощрения, что и вы, – сказала я, давая знак ему уйти, потому что отлично понимала, к чему он ведет, и пыталась от этого отвертеться.
– Каин решил, что будет грубо лишить вас развлечений, ведь вы – часть старшего состава.
– Верно... Но я ничего не делала. Я всю компанию сидела на койке и трясла маской.
– Как будто кто-нибудь их них об этом знает, – сказал Броклау, бесстрастно пожимая плечами при мысли о вранье адумбрийской знати, хотя не то чтобы нас волновало мнение этих отвратительно богатых болванов. Тем не менее, в словах майора был смысл, и если Каин считал, что мне нужно присутствовать, то мне стоит довериться мнению комиссара. Когда я спросила его о дате, он одарил меня очень нехорошей усмешкой и ответил, что у меня остался час на подготовку. – Каин решил, что чем меньше мы дадим вам времени, тем решительнее вы будете, – пояснил он при виде написанного на моем лице шока. По-моему, ему чересчур понравилось мое потрясение.
– Полагаю, у меня нет выбора, – легко вздохнула я, перебирая в уме, что мне понадобится, чтобы выглядеть пристойно на формальном мероприятии. С одной стороны, нет времени как следует почистить форму, хорошо то, что мое неучастие в кампании означало, что ее придется всего-лишь просто погладить. Мой взгляд снова скользнул к зеркалу, словно я хотела снова убедиться, что у меня действительно биотический глаз. Внезапно Броклау вырвал зеркало из моей руки и разбил его о стену, как если бы крестил новый крейсер. – Я... Кхм. Почищу ботинки, – быстро сказала я, когда он протянул мне пустую раму.
– Встретимся у входа через час.
Так как выбора у меня не было, кроме, разве что, риска потерять доверие Каина и остальных, я привела себя в такой порядок, как смогла, и встретилась с остальными на улице. И снова я должна отдать должное Каину и его необъяснимое умение понимать чувства других вокруг него. Даже не будь он так харизматичен, и не будь его репутация столь мощной, он все равно мог бы водить на поводке все командование 597-го. Черт, он мог бы даже быть самым эгоистичным, самовлюбленным ублюдком во вселенной, и мы все равно бы этого не заметили. Вытащив меня на люди, тем более к тем, кто поставил своей целью прожить свою жизнь как можно более пусто и бесцельно, он заставил меня отбросить в сторону такую чушь, как моя неуверенность в себе, дабы сфокусироваться на том, чтобы пережить вечер, не уронив свое достоинство. И, как Каин, несомненно, ожидал, за весь вечер вопрос с моим глазом проблемой ни разу не стал, исключая нескольких раз, когда меня спросили, потеряла ли я глаз в бою; я старалась быть настолько нечеткой, как только можно, говоря, что просто получила лазболтом в глаз, когда потеряла концентрацию, а мелкие детали, вроде «от собственного солдата» и «задолго до вторжения», добавлять не стала.
К концу вечера планы Каина полностью реализовались, и я совсем перестала волноваться, что мой новый облик будет вызывать у людей негативную реакцию. Такие большие сборища мне не особо нравятся, но я справилась, последовав дружескому совету Кастин и взяв на вооружение грубоватые манеры Броклау, каждый раз, когда хотелось избавиться от штафирок. Я нечасто видела в тот вечер Каина, и подозреваю, что его увела из толпы какая-нибудь эффектная аристократская дочка. Тем лучше для него, полагаю. Я старалась весь вечер держаться как можно ближе к полковнику и майору, но вид женщины в комиссарской форме как всегда привлекал к себе внимание, не говоря уж о бесконечных замечаниях от людей, что «и не думали, что в Комиссариате бывают женщины». Через час мне уже хотелось врезать следующему же чинуше, что скажет такую фразочку, вне зависимости от пола, ранга и статуса. К счастью помогли увещевания остальных и порция хорошего амасека.
Эта ночь оставила мне много воспоминаний, которые я буду носить с собой десятилетия – несколько плохих, много хороших, и парочка тех, что будут мучить меня оставшиеся годы.
Не то, чтобы у меня было много времени об этом думать. К концу месяца нашему полку было велено паковаться и грузиться на транспорт на орбите, потому что другие миры все еще в опасности, и враги Империума никогда не дремлют.
|
963
0
